Сергей Алексеев - Хозяин болота

— Ничего, — бодрясь, успокоил старик. — Молодая еще, нарисуешь большую картину. Это у меня жизнь как попало прошла. Думал, на старости лет покой будет, да где там!.. Бумагу из Москвы прислали, а что с этой бумаги? Все как есть и осталось… А ты вот еще замуж выйдешь, ребятишек нарожаешь!.. Как человек для семейной жизни Кулешов-то, видно, неплохой будет. Работать умеет, не пьет…

— Ты что же, сватаешь меня? — улыбнулась Ирина. — Помнится, терпеть его не мог.

— Ну мало ли что… — отчего-то рассердился Никита Иваныч. — Терпеть не мог… И сейчас не могу, да куда денешься?.. Я же разрываюсь пополам между вами. Его ненавижу, а тебя жалко. Вот когда у самой дети будут, поймешь, как мне тяжело было… Я все думал, вы за благословленьем придете, а вы… Ладно, я все равно согласный. Живите…

— Не хочу, — глухо сказала Ирина.

— Как так — не хочу? — возмутился Никита Иваныч. — Это когда я даже согласился, а ты — не хочу?! Ты что такое выкомариваешь?!

— Папа, ты не кричи, ты послушай, — Ирина обняла отца. — Я объясню сейчас… Вот я живу одна, в своем болоте, у меня есть своя среда обитания, как у Хозяина. А придет он — и все это разрушится. Я не хочу. Не только Кулешова, а вообще никого. Думаешь, я замуж не могла выйти? Господи, чего бы доброго… У меня и одной все есть, я все могу сама. Зачем мне муж?

— Как это — зачем? — недоумевал Никита Иваныч и злился. — Так всегда люди жили. А как еще?… Даже вон птицы, и те парами живут! А люди?.. Что за выкрутасы такие? Ну, девки нынче! Раньше с малолетства только об этом и дума была, в шестнадцать лет выскакивали, а теперь что?… Я из-за этого Кулешова, можно сказать, себя растоптал — согласился. Что мне теперь думать?

— Я, папа, от Кулешова единственного хочу: родить, — тихо и уверенно произнесла Ирина. — И больше он мне на дух не нужен. Да, родить, обыкновенно, как все бабы рожают. Если бы могла без него, обошлась бы. Но тут бабе никуда не деться…

— Ошалела ты, Ирка?! Или надо мной измываешься? — подскочил Никита Иваныч. — Стыд-то у тебя есть-нету? Совесть где твоя перед народом? Или вы в городе с ума все посходили?

— Не шуми, папа, — попыталась угомонить она. — Тебя дома человек какой-то ждет. Приехал и ждет. Между прочим, из Москвы…

— Ничего себе, ндравы! — не слушая ее, возмущался Никита Иваныч. — Суразят надумали таскать! Безотцовщину плодить!.. Лучше уж живи вековухой, чем позор такой!

— Я не хочу вековухой! — отрезала дочь звенящим голосом. — В конце концов я женщина и должна рожать!

— Вон отсюда! — взревел Никита Иваныч. — Уезжай к чертовой матери, чтоб глаза мои не видали! И это — дочь называется?!

Он бессильно опустился на бревно, шаря вокруг себя руками в поисках кисета. Ирина медленно вышла на дорогу и пошла, загребая сапогами густую дорожную пыль. На забытом ею холсте журавли поднимали в небо птенцов, почти не оперившихся, пугливых и слабых. Один птенец падал и, наверное, кричал от страха, но отец подставлял ему свои крылья и тянул, тянул в небо…

Никита Иваныч несколько минут смотрел на картину, затем уронил голову и заплакал.

Возвращался он поздней ночью. Осторожно крался по улице вдоль заборов, таща за собой велосипед со спущенными шинами. Алейка притихла, насторожилась, словно подкарауливала кого то. Замолк даже коростель на лугу, и собаки в редких жилых дворах притихли. Думал ли Никита Иваныч, что под старость вором будет ходить по своей деревне? Да он-то, Аникеев Никита Иваныч, не вор! Его обокрали, его опозорили!

На болоте Кулешов хозяйничает. И что будет еще с болотом — неизвестно. Бумага в кармане, но от нее воды в болоте не прибавится, и журавлей ею не удержишь. С Кулешовым, с этим кобелем, схватился и побитым оказался. Его же потом в баньке парил, медовушкой поил, а он дочери пузо сделал и теперь, видно, замуж брать не хочет. Ирина — девка гордая, вот и мелет теперь, дескать, сама за него не хочу! Ясно, почему — не хочу. Так ведь, дура, суразенка мечтает принести! Дожился Аникеев Никита Иваныч, по всем статьям расколот…

«Ну хрен вот! — разозлился Никита Иваныч и вышел на середину улицы. — Буду я ходить и прятаться! Всю жизнь не прятался и битым не был!»

— Э-э-о-о! — по-дурному заорал он на всю деревню. — Притихли, сволочи! Спите спокойно? Ну спите, спите!..

Изба старика была уже рядом. У калитки, на скамейке, он увидел Катерину, закутанную в шаль. Довольный чем-то Баська вынырнул из тьмы и по-рабски лизнул руку.

— Пшел! — крикнул на него Никита Иваныч и замахнулся.