— Идет мое дело, — ответил Бейкс. Он обтирался влажной губкой над умывальным столиком, а Томми что-то напевал про себя.
— Я повешу твою рубаху за окно, брательник, ля-ля-ля! Как насчет чая на двоих, тебе и мне, мне и тебе?..
— Я бы выпил простой воды, — сказал Бейкс, вытираясь дырявым полотенцем.
Томми достал с полки стакан, и Бейкс налил себе воды из кувшина. Сев на кровать в одних трусах, он залпом осушил стакан.
— Черт, так-то лучше. — Он взглянул на Томми. — Слушай, парень, можно мне здесь пожить?
— Что за вопрос, мистер Бьюк! — Томми обнажил белоснежные зубы. — Как раз я си-ро-та!..
— А куда девалась та, что я видел в прошлый раз? Как ее звали? Гвенни?
— Ах, знаешь, старина, женщины приходят и уходят, приходят и уходят.
— Настоящий Казанова, черт тебя дери!
— Что я могу поделать, если они без ума от того, как я танцую!
«Ах ты хвастун никчемный, — думал Бейкс, улыбаясь Томми. — Впрочем, не такой уж никчемный».
Они знакомы не первый год, и Томми испытывал что-то вроде неосознанного уважения к этому чудаку, который, вместо того чтобы наслаждаться жизнью, забивает себе голову политикой. Все, что Томми делал для Бейкса, было продиктовано дружескими чувствами. Он выполнял любые поручения охотно, но не вникая в суть.
— Слушай, ты, чертов клоун, — вслух сказал Бейкс, — можешь сходить для меня в одно местечко?
— Конечно, Бьюк, ты ведь меня знаешь. А далеко это?
— Недалеко. Аптека Польского.
— Аптека? Так ты заболел?
— Я здоров, приятель, и не задавай дурацких вопросов.
— О'кей, Бьюк, ты меня знаешь.
— Итак, аптека Польского. Вот адрес. — Бейкс объяснил, как отыскать нужную улицу в предместье. — Я дам тебе денег на автобус.
— Отлично, Бьюк. Аптека Польского. Найду!
— Да уж постарайся. Дело важное. — Бейкс зевнул в кулак и продолжал: — Спросишь самого мистера Польского, хозяина. Ты понял?
— Понял, Бьюк.
— Скажешь, что пришел за лекарством для Артура. Для Артура.
— Спрошу мистера Польского, лекарство для Артура. Это все?
— Все. Принесешь мне, что он тебе даст. Только не заверни куда-нибудь по пути.
— Не беспокойся, Бьюк. Я примчусь, как «Чатануга Чу Чу». Лекарство для Артура у мистера Польского. А если я его не застану, тогда что?
— Застанешь. Ну, жми-дави. — Бейкс потянулся к пиджаку и высыпал мелочь на ладонь Томми. Тот уже надевал рубаху.
— Ты, видать, чертовски устал, Бьюк. Ложись баиньки. «Я разбужу, тебя, когда закат озарит багрянцем сад!» — Он беспечно захохотал, подхватил со стола таз и выскочил за дверь выплеснуть перед уходом воду.
Бейкс лег на кровать и закрыл глаза. От подушки кисло пахло бриолином. Он расслабился, и сон наконец взял над ним верх. Он успел еще подумать: «Хорошо бы, приснилась Фрэнсис», но тут же впал в глубокое забытье, без сновидений.
Впервые они встретились с Фрэнсис на потешной ярмарке. Бейкс ступил из ночного мрака в вольфрамовое зарево разноцветных гирлянд, протянутых на столбах от балагана к балагану. Пронзительная музыка, обрушиваясь из громкоговорителей, служила лишь фоном для прочих звуков: грохотали аттракционы; визжали девушки, взлетая в небо на чертовом колесе; как хворост, потрескивали в тире ружья; стучали по брезенту кегельные шары.
— Два цента за бросок, шесть шаров на десять центов, — метнулся к нему зазывала без пиджака, но Бейкс покачал головой и пошел дальше, продираясь сквозь толпу, бурлящую у аттракционов, мимо женщин в очереди перед будкой гадалки. Шум дубасил его, он брел оглушенный, под градом нестройного многоголосья. Очумелые визги и смех смешивались с трубным ревом буги-вуги. Пианино и контрабас бушевали как штормовое море, ритм тонул в потоках обезумевших децибелов.
У Хамада, его дружка, в тот вечер была сверхурочная работа, и Бейкс от нечего делать завернул на ярмарку, разбитую на пригородном пустыре. В кармане было три полкроны и пригоршня меди, и он решал, спустить ли их в кегли или же попробовать силы в метании колец. Не так-то просто накинуть кольцо на дешевенькую вазу, или златокудрую куклешку, или бутылочку с одеколоном. Но если попадешь — забирай мишень себе, это твой приз.
«Небось хозяева на призах не разорятся», — думал Бейкс, кружась в людском водовороте. Пыль бурым дымом взлетала из-под ног. Он споткнулся о протянутую веревку, и кто-то рявкнул у него над ухом:
— Эй, приятель, ослеп, что ли?
Он разглядел смуглое, будто грубо и наспех вырубленное из красного дерева лицо. Трое парней ловко оттеснили его за угол, и Бьюк увидел циничные улыбки, затвердевшие, как мороженая рыба, злые глаза, хищно блестевшие под козырьками мягких кепок.
Читать дальше