Алессандро Барикко - Мистер Гвин

— У тебя есть эта книга? — спросила Ребекка.

— Нет: была, но ее быстро купили. Ее выпустило небольшое издательство, малым тиражом; она вроде как редкость.

— В каком смысле?

— Ну, рукопись нашли среди бумаг старого учителя музыки, индуса, умершего за несколько лет до этого. Никто и не думал, будто он что-то пишет, но вот явилась на свет божий эта вещица, вроде рассказа. Вещицу нашли превосходной и опубликовали, пару лет тому назад. Но тираж — не больше тысячи экземпляров, может, меньше. Капля в море.

Ребекка подняла на него глаза.

— Что ты сказал?

— В каком смысле?

— Повтори, что ты сейчас сказал.

— Ничего… Что книгу написал индус, умерший несколько лет тому назад, занимавшийся совсем другим и при жизни никогда ничего не публиковавший. Мистификация, правда? Но превосходная, должен сказать. Такую вещь как раз и мог прочесть тип вроде Джаспера Гвина.

Такую вещь как раз и мог написать тип вроде Джаспера Гвина, подумала Ребекка. И Док Мэллори не понял, почему вдруг она оказалась по ту сторону прилавка и бросилась ему на шею. И почему у нее были красные глаза.

— Док, я тебя люблю.

— Ты должна была бы много лет назад сказать мне это, детка.

— Он их не переписывал, Док, вовсе не переписывал.

— По правде говоря, я только что доказал обратное.

— Когда-нибудь я тебе объясню, но просто поверь: он вовсе их не переписывал.

— А как же «Трижды на заре»?

— Оставь это, тебе не понять, просто скажи, есть ли у тебя эта книга.

— Я уже сказал — нет.

— У тебя никогда ничего нет.

— Эй, девушка, я бы попросил!

— Ладно, шучу, напиши здесь название и автора.

Мэллори написал. Ребекка взглянула.

— Акаш Нараян, «Трижды на заре», хорошо.

— Издательство называлось как-то нелепо, типа «Зерно и колос», что-то в этом духе.

— Разберусь. Ну, побежала искать.

Она собрала папки, сунула их в огромную сумку. Надевая плащ, напомнила Мэллори свою угрозу: пусть только попробует заговорить с кем-то о том, что прочел сегодня.

— Хорошо, хорошо.

— Я скоро вернусь и все расскажу тебе. Ты молодчина, Док.

Она бежала, будто опаздывала на годы. В некотором роде так оно и было.

Вечером, перед тем как закрыть магазин, Док Мэллори подошел к полке, где стояли два романа Джаспера Гвина из трех (первый ему никогда не нравился). Вынул их, повертел в руках. Что-то сказал вполголоса, слегка качнув головой, может быть поклонившись.

Книгу «Трижды на заре» Ребекка нашла в огромном книжном магазине на Черинг-Кросс и впервые подумала, что эти гнусные книжные супермаркеты на что-то, да годятся. Не устояла перед искушением и стала тут же листать ее, усевшись на пол в тихом углу, рядом с книгами о вскармливании младенцев.

Издатель и в самом деле придумал запредельное название. Виноградник и плуг. Ужас. На отвороте суперобложки приводилась биографическая справка об Акаше Нараяне. Там говорилось, что он родился в Бирмингеме, где и умер в возрасте девяноста двух лет, после того, как всю свою жизнь преподавал музыку. Какую именно, не уточнялось. Говорилось, что «Трижды на заре» — его единственная книга, публикуемая посмертно. Больше ничего. Никакой фотографии.

На другом отвороте ничего существенного не сообщалось. Указывалось, что действие происходит в неназванном английском городе и длится всего пару часов. Но в высшей степени парадоксальных часов, добавлял автор аннотации намеренно загадочным тоном.

Взглянув на титульный лист, Ребекка обнаружила, что книга была написана на хинди и только потом переведена на английский. Имя переводчика ничего ей не говорило. Зато с превеликим удовольствием она прочла посвящение, весьма любопытное, помещенное перед первой главой.

Катерине Медичи

и мастеру из Кэмден-тауна.

— Вот вы и попались, мистер Гвин, — сказала она вполголоса.

Потом побежала домой — не терпелось прочесть книжицу.

Эмму она оставила ночевать у бабушки, а Роберта попросила пойти в кино с каким-нибудь другом: ей абсолютно необходимо побыть дома одной сегодня вечером. Нужно выполнить очень сложную работу, и лучше, чтобы никто не болтался под ногами. Ребекка все это выпалила весело и непринужденно, а у Роберта, как уже говорилось, был превосходный характер. Он только спросил, в котором часу можно вернуться.

— Где-то после часа? — закинула удочку Ребекка.