Юрий Коротков - Авария

— Убился, что ли? — испуганно сказал Синицын.

Николаев присел, осторожно повернул рокера за плечо, расстегнул ремешок шлема и снял «колокол». Рокер оказался мальчишкой лет пятнадцати, из носа и из ушей у него текла кровь.

— Слушай, поехали, — сказал Синицын. — Знаешь, что будет…

— «Скорую» вызови, — не оборачиваясь, сказал Николаев.

Мальчишка вдруг открыл глаза, забегал ими и зашептал, еле шевеля губами:

— Ой, мама, мама… мамочка… ой, мама… — как заведенный.

— Слушай, брось, — Синицын торопливо оглядывался на окна — улица была нежилая, — Брось, сам разбился…

Николаев поднялся, сгреб его за ворот куртки, притянул к себе и толкнул к машине.

— «Скорую», — ровным голосом сказал он.

— Как знаешь. Ты старший. Тебе виднее. — Синицын пошел к машине.

Николаев снова присел, попытался поднять парня, тот охнул и быстрее зашевелил губами:

— Ой, мамочка… больно… больно… больно…

Николаев подоткнул ему шапку под голову и стал ждать «скорую», тоскливо глядя в темный провал улицы.

В отделении майор сердито проворчал:

— Ну, что, загнали парня? Работнички. Костоломы.

Гаишники возвращались в отделение, оживленно обсуждая удачную операцию.

— Пиши рапорт, — сказал майор.

Николаев взял со стола лист бумаги и пошел к двери.

— Кто за рулем-то был? — окликнул его майор.

— Какая разница, — буркнул Николаев.

— Ну что ж, будем разбираться.

— Разбирайтесь.

На выходе из школы Валерку догнал Киселев.

— Слышь, Авария! Погоди, поговорить надо…

С ним подошли Кирилл, Пухлый и еще несколько ребят.

— Это… история завтра, — сказал Киселев.

— Ну?

— Понимаешь, Валера, — Кирилл сложил пальцы щепотью и приготовился рассуждать, — Каждое действие имеет свои границы, пределы, м-м… ограничивающие направление. Выходя за эти рамки, можно довести идею до абсурда, до противоположности. Понимаешь, экстремизм порочит саму идею…

— Короче, Авария, — сказал Киселев. — Хватит этих концертов. Нам экзамены сдавать. Вера уже обещала сладкую жизнь. Она сделает.

— Правда, Валер, кончай… — сказал Пухлый.

Валерка оглядела одноклассников, улыбнулась. И пошла, закинув сумку за плечо.

— Короче, мы тебя предупредили, — сказал вслед Киселев.

Дома Валерка размахнулась и с порога запустила сумку в угол. Врубила на полную мощность «металл» и под бешеную музыку, надменно глядя в зеркало, рисовала до висков черные тени вокруг глаз, фиолетовый румянец на щеках, натягивала кожаные браслеты с шипами, куртку и обрезанные перчатки, обматывала вокруг шеи холодную цепь.

Она шагала по вечерней улице, сунув руки в карманы, нагло, с вызовом заглядывая в лица прохожих…

Параллельно, чуть сзади, двигалась белая «восьмерка». Четверо парней курили, внимательно наблюдая за Валеркой.

— Не торопись, Боб, — сказал загорелый водителю.

— Бросьте, мужики, — нервно засмеялся сидящий сзади. — Собирались же в «Арбат». Там и снимем…

— Успеем, — глянул Боб на часы. — Забавно ведь.

— Лично я чувствую себя оскорбленным, — сказал загорелый.

— Солидарен, — сказал каратист.

Валерка свернула в переулок, Боб повернул следом.

— Нет, мужики, без меня! — Парень, сидящий сзади, не выдержал, попытался выбраться из машины, каратист и загорелый удержали его, в салоне началась веселая возня. — За пять минут удовольствия десять лет сидеть!

— Да ничего не будет! Поиграем немного и отпустим.

— Ты хорошо о них думаешь, — сказал загорелый. — Отряхнется как курочка и дальше пойдет…

Они втащили упирающуюся Валерку в уже знакомую ей комнату. Отпустили и расступились на шаг, нервно, азартно посмеиваясь. Загорелый сел напротив в кресло, закинув ногу на ногу, неторопливо прикурил.

— Ну что? — спросил он. — Сегодня обойдемся без подруги Маши?

Валерка рванулась в одну сторону, в другую — парни сторожили каждое ее движение, толкали друг к другу. Она прижалась спиной к стене, затравленно озираясь.

— Понимаешь, деточка, — менторским тоном сказал загорелый, — существуют какие-то элементарные правила игры. Хочешь покататься на красивой машине — плати. Или уж не садись…

— Отпустите меня!.. Вы!.. Ну, ты, отойди, вообще! — металась Валерка между парнями. — У меня отец в милиции работает, понял? А-а-а — вдруг истошно завопила она.

Парни весело, с удовольствием смеялись. Загорелый, не вставая, врубил магнитофон на полную громкость, заглушая крик.

— Сама или помочь? — Каратист взялся за «молнию» у нее на куртке.