Николай Дежнёв - В концертном исполнении

— Эй, товарищ! — донесся голос из подворотни. — Идите сюда! Да быстрее же, быстрее, на вашу сторону могут лечь осколки!

Продвигаясь боком и не спуская глаз с черной дыры подворотни, Лукин пересек улицу, приблизился к ведшей в лабиринт дворов арке. Ступив в ее темноту, он моментально сдвинулся в глубину прохода так, чтобы все пространство подворотни было видно насквозь. В тусклом свете, идущем со стороны улицы, он различил две жавшиеся к стене фигуры.

— Где вы, я вас не вижу! — сказал тот же голос, показавшийся Лукину знакомым. Он явно где-то слышал эти растерянные, будто просящие о помощи нотки. Пахнуло близкой помойкой и кошками. Идя вдоль стены, Лукин приблизился, остановился в шаге от говорившего. — А мы вот возвращались из гостей… — продолжал незнакомец. — У вас, случайно, не найдется папиросочки? Я, видите ли, не курю, но сейчас почему-то очень хочется.

Лукин достал из кармана пачку французских «Голуаз», протянул ее в темноту. Человек на ощупь вытащил сигарету, поблагодарил.

— Спасибо! Если можно, то и огоньку…

«А ведь я этого человека знаю, — решил Лукин, чиркая спичкой о коробок, — и неплохо знаю». Закрывая слабый огонек ладонями, он поднес его к лицу незнакомца. Дрожащий свет выхватил из темноты круглые очки и аккуратную, почти совсем седую докторскую бородку.

— Сергей Сергеевич? Телятин?

— Лукин! Ей-богу, Лукин! — Мужчина выпрямился, забыв прикурить. Спичка погасла, он напряженно всматривался в темноту. — Нет, я не верю! Этого не может быть!

— Может, Сергей Сергеевич, может!

В следующее мгновение огромной силы взрыв разодрал тишину ночи. Что-то безмерно тяжелое, как человеческий грех, ухнуло об землю, и она сотряслась, стены дома вздрогнули. Пригоршня мелких камней защелкала по булыжнику мостовой. В наступившей вдруг тишине резанула слух трель милицейского свистка. Где-то взревел двигатель автомашины, свет фар, ослабленный расстоянием, скользнул по стене противоположного дома. Ступая по земле ставшими вдруг ватными ногами, они вышли из подворотни, остановились на перекрестке. На месте храма в клубах не успевшей еще осесть пыли виднелись пугающе обезображенные развалины.

— Это им так просто не пройдет! — повторял Сергей Сергеевич, прижимая к себе плачущую девушку. — Он им этого никогда не простит! Никогда! Я думал, они второй раз не посмеют, я думал, Он не допустит…

Телятин и сам плакал, не скрывая слез. Его рука на плече девушки тряслась, пальцы нервически двигались. Лукин закурил, надвинул поглубже шляпу. Какие-то люди суетились в свете фар на развалинах храма. Окна окружающих площадь домов были черны.

— Взрывали, скорее всего, из-под моста, — предположил Лукин, ориентируясь по цепочке перекинутых через реку фонарей. — Сегодня в трамвае сказали, что первый раз кнопку жал сам Лазарь Каганович. «Задерем, — сказал, — подол матушке-Руси!» И нажал. Сука!

Девушка всхлипнула в голос.

— Ладно, надо идти. — Телятин повернулся и, поддерживая спутницу, устало пошел вверх по улице. — Сегодня в институте говорили, что площадь оцеплена милицией и ночью могут быть облавы. Я бы смотреть не пошел, — продолжал он, обращаясь к Лукину, — племянница вот уговорила, Аня. Тяжело как-то на сердце, паскудно…

Лукин несколько подотстал, пару раз оглянулся, но улица за ними лежала тихая и темная. Свет горел только в нескольких окнах высившейся за рекой громады Дома правительства. Они свернули в глубь дворов, пошли лабиринтом подворотен. Неожиданно Сергей Сергеевич остановился, обернулся.

— Лукин, неужели это ты, Лукин! Не могу поверить! — Как-то неуверенно он шагнул вперед, обнял Лукина, поцеловал три раза. — Живой, действительно живой!

Где-то над их головами хлопнула рама, и мужской бас пообещал оторвать голову каждому, кто помешает ему спать.

— Трудовому человеку завтра в первую смену, — разорялся мужик на всю улицу, — а шелупонь недобитая шляется по ночам, спать мешает! Мать вашу перемать!

— Пошли отсюда! Пошли быстренько, — заторопил Телятин. — Не дай бог милиция!

Взяв Аню за руку, он почти побежал в ближайшую подворотню. Лукин следовал за ним, удивляясь проворству уже немолодого человека. «Только мне этого и не хватало, — бормотал Телятин на ходу, — если в институте узнают, пиши пропало! Говорил же, не надо ходить, так нет!»

— Да что вы так волнуетесь, — догнал его Лукин. — Ну, милиция, ну, скажете, кто вы есть, — и все дела!

— Слушай. — Сергей Сергеевич даже остановился. — Ты что, с луны свалился? И вообще, что ты здесь делаешь?