Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 2

Я не могу изложить марксистско-ленинскую сонологию в деталях. Ограничусь лишь несколькими замечаниями, важными для последующего изложения. Этими замечаниями хочу также показать, что широко распространенное мнение, будто марксизм есть просто чепуха, грубо ошибочно, ибо он есть чепуха выдающаяся и эпохальная.

С точки зрения идеализма сначала было сплошное спанье и лишь потом в качестве его вторичного продукта появилась спящая материя. У них материя есть нечто вроде «вторичного сырья», как у нас теперь называют утильсырье. Мы же, наоборот, считаем спанье вторичным продуктом эволюции материи. Но мы не относимся к спанью как к вторсырью, а рассматриваем его как неотъемлемый атрибут материи. Мы допускаем, что в самом фундаменте материи есть способность, подобная спанью человека, способность дрыхнуть. В связи с этим ревизионисты заявили, будто чем человек умнее, тем хуже ему спится. Например, кандидатша наук Иванова не спала целый год, ожидая, когда ее выпустят на защиту докторской диссертации. А защитившись, она вообще утратила способность ко сну, ожидая выдвижения в членкоры. Но мы дали отпор ревизионистам, приведя в качестве контраргумента подтвержденную практикой истину «Ворам не спится» и тот факт, что сам Генсек спокойно спит на трибуне, зачитывая цитаты из классиков. Положение марксизма о сне как о свойстве высокоорганизованной материи следует понимать диалектически. Да, дрыхнет вся материя, но храпеть во сне и портить при этом окружающую атмосферу может только человек, причем — трудящийся. Эксплуататоры не храпят.

С другой стороны, метафизики пытались нанести удар по марксизму, утверждая, будто сон есть свойство покоящейся материи. Но мы с ними даже спорить не стали. Я уже говорил вам о том, что я спал в строю, в седле, в самолете, в поезде метро сидя, в троллейбусе стоя. Известно, что космонавты прекрасно спят в космических кораблях. Один мой приятель спал в милицейском мотоцикле, отвозившем его в вытрезвитель.

Самой собой разумеется, мы подходим ко сну с классовых позиций и проводим ленинский принцип в сонологии. Мы считаем, что одно дело — сон трудящихся и другое — эксплуататорских классов. Для первых сон есть накопление новых творческих сил для созидательной деятельности, для вторых — праздное времяпровождение. Эксплуататорские классы спят днем, после ночных оргий. При капитализме трудящиеся лишены сновидений, которые отнимаются у них помещиками и капиталистами в виде сверхприбылей. Мы, уничтожив эксплуататорские классы, экспроприировали у них и сновидения, передав их в безраздельное пользование трудящихся. В результате мы воспитали новый тип человека, который на голову выше гомосапиенса, а именно — гомоспатиенса. Та голова, на которую гомоспатиенс выше гомосапиенса, и есть орган, с помощью которого трудящиеся спят.

Комиссар — самая странная фигура в нашем сарае. То он со страшной силой начинает обличать наше общество. И при этом приводит такие факты (причем этому можно верить, ибо он не умеет врать), что буквально глаза на лоб лезут. То, наоборот, начинает защищать наш бардак самым наивнейшим образом. Разговорились мы как-то о распределении населения по отраслям хозяйства в США и у нас.

— В США, — сказал Кандидат, — в сельском хозяйстве занято всего четыре процента, а кормят они полмира. А у нас — больше тридцати, а уже сейчас половину продуктов питания ввозим из-за границы. Зато в сфере обслуживания...

— У нас тоже больше, — сказал Комиссар. — В США десять процентов, а у нас — тридцать.

— Не может быть, -- возразил я.

— А вы посмотрите, сколько у нас народу в магазинах работает, во всяких конторах, в мастерских, в ресторанах...

— Зато в промышленности, — заикнулся Кандидат, — у нас...

— У нас тоже больше. В США — тридцать, а у нас — шестьдесят. А в сфере управления у них — пять, а у нас — двадцать пять.

— Стойте! — не вытерпел Костя. — Это же невозможно! Посчитай-ка: тридцать плюс тридцать плюс шестьдесят плюс двадцать пять... Сколько же получается?!

— Не лезь не в свое дело! Привыкли, понимаешь ли, поносить все наше. И не все там хорошо у них! Кое в чем и мы их превзошли!..

Однажды Комиссар получил письмо из дому и разволновался. И рассказал следующее. Назначили к ним директором совсем молодого парня... Да, сына того самого... Сразу квартиру ему дали. Полезная площадь более ста метров. Шесть комнат на троих. И теперь эту новую квартиру ему ремонтируют за счет учреждения. И как! Батареи отопления хромируют! Санитарный узел — под мрамор! Особо укрепленную дверь с секретными запорами! В окна убирающиеся решетки из сверхтвердого сплава!.. Паркет переделывают — из карельской березы!..