Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 2

МНС хотел спросить Шубина, почему тот считает его, МНС, чужеродным явлением в нашем обществе. Но тот, высказавшись, уже позабыл о своем ничтожном собеседнике и свернул в «Вопросы идеологии» занять полсотни до получки.

В секторе идет обычный женский разговор — растут цены, приходится часами бегать по магазинам за самыми обычными вещами, в транспорте толкучка и времени много пропадает, с детским садом трудно, неизвестно, куда податься в отпуск, долги... МНС сел на драный диван и погрузился в свои неведомые мысли. На него не обратили внимания. Раздался телефонный звонок. Тебя в дирекцию вызывают, сказала МНС секретарша, срочно! Им все надо срочно!

На малой лестничной площадке идет обычный мужской треп.

— Выпустили новую зубную пасту. Со знаком качества, конечно. И вдвое дороже. Знаете, как называется? «БАМ»! А на рекламном листочке — стих:

Не пойму, что это — утонченный юмор или отсутствие такового? А дальше идет перечисление ингредиентов пасты. Обалдеть можно! Витаминов в ней больше, чем в лимонах и винограде. Почистишь зубы — выплевывать жалко.

— Знаете, кто самый выдающийся хлебороб в стране? Конечно Брежнев. На Малой земле, а какой урожай наград и званий собрал!

Около научного кабинета Тормошилкина, только что вернувшаяся с симпозиума из Парижа, делится своими впечатлениями.

— Ой, девочки! Сейчас там такие комбинашки делают! Представляете, тут вот... хи-хи-хи!.. ничего нет. Здесь — завязочки. Дернешь — и она у твоих ног. Эффект умопомрачительный. Приезжайте, покажу. А трусики! С ума сойти можно! Вот, глядите, я парочку приобрела.

— Ой, Нелька, уступи одни!

— Я подумаю. Я немного пополнела, и вот тут немного режет. Если не растянется, уступлю. Но имей в виду, это не так-то дешево.

— Само собой!

На большой лестничной площадке идет треп на темы высокой политики.

— Картер, в общем, со своими правами человека погорел.

— Этого следовало ожидать.

— А Щипанский все-таки причастен к ЦРУ.

— А как же иначе? Если его друг Лупанский — шпион, то было бы странно, если бы Щипанский не был им. Представь себе, мы с тобой живем в одной комнате, вместе пьянствуем, вместе шляемся по бабам и по иностранцам. Я, допустим, агент ЦРУ. Так неужели я тебя не сагитировал бы?

— Само собой!

— Но все-таки улучшения какие-то будут. Я расцениваю поездку Брежнева в ФРГ весьма оптимистически. Экономические связи со счетов сбрасывать нельзя. Они в конечном счете решают дело.

— Бесспорно! Брежнев все-таки молодец. Все эти награды, почести, юбилеи и прочее, конечно, очень смешно. Но пусть Они там лучше награждают друг друга и превозносят, чем сажают.

— А теперь вроде бы и не сажают. Что-то ничего не слышно на этот счет.

— А «Рабочая группа»?

— Это не в счет. Это — обыкновенные психи. Нет, друзья мои, возврата к прошлому все равно нет. Постепенно и у нас будет эта «демократия». С нашим народом сразу нельзя. Надо постепенно. И не для всех, а сначала для образованных и деловых кругов. Потом...

В коридорчике, ведущем в дирекцию, МНС столкнулся с девочкой из научного кабинета. Она проскочила мимо, опустив глаза и не поздоровавшись. Секретарша директора молча кивнула МНС на кабинет директора. В кабинете сидели начальник первого отдела и двое незнакомых мужчин. МНС сразу же узнал их. Когда МНС вошел, все они встали, но на его приветствие не ответили. Один из мужчин сказал, что им надо поговорить с МНС, но не здесь. МНС пожал плечами и молча направился к выходу. На сей раз я покидаю институт методом увода, подумал он, пересекая большую площадку. И усмехнулся. Жаль, никто не сможет оценить эту шутку.

Случится однажды

с тобою беда.

Тебя уведут.

Может быть — навсегда.

Возьмут тебя молча

у всех на виду.

Не скажешь ты Им:

не хочу, не пойду!

Отец не увидит,

не кинется мать

Последнего сына

у Них отнимать.

Отважно не крикнут

товарищи Им:

Он друг наш,

в обиду его не дадим!

Они промолчат.

И о чем толковать?

Зачем понапрасну

собой рисковать?

Не раздадутся

коллег голоса.

Они отвернутся

и спрячут глаза.

От них одиноким

уйдешь в Никуда.

Не оставив в их памяти

даже следа.

В нашем обществе такие люди, как МНС, суть очень редкое исключение. Даже в учреждении профессиональных думателей и говорунов, в котором работал МНС, он был одиночка. В его окружении было много людей, похожих на него. Но они суть явления иной породы. Они суть среда для таких, как он, но он не есть элемент среды для них. Кроме того, тут действует социальный закон резонанса, по которому обычные люди начинают думать и говорить подобно МНС лишь в присутствии таких существ, как МНС, что создает иллюзию, будто их много. Эти исключительные существа играют для своего окружения роль генератора идей, роль катализатора думательного и говорильного процесса. Даже молчание этих существ провоцирует окружающих на мысли и слова такого рода, какие описаны в этой книге.