Чтобы закончить этот предварительный портрет нашей Матренадуры, добавлю еще один штрих: она довольно часто ходит в джинсах и в майке, на которой по-английски написано «Сердце Америки». Правда, джинсы куплены в местном сельмаге за шесть рублей, а майка фальшивая — изготовлена грузинскими жуликами. Хотя Матренадура никогда не выезжала не то что за пределы страны, но даже за пределы области, она уверенно судит обо всем, что происходит и (главным образом) не происходит за границей. Эти ее суждения — предмет особого разговора.
Повторяю и подчеркиваю: я наш, советский образ жизни предпочитаю всякому иному. Почему? Да хотя бы потому, что не знаю никакого другого. И всех иностранцев призываю следовать нашему примеру. Почему? Хотя бы для того, чтобы нам обидно не было. И уж во всяком случае, для того, чтобы мы потом могли сказать им с чувством удовлетворения: ну что, идиоты несчастные, поняли теперь, что такое настоящий коммунизм?! Так вам и надо! Мы вас предупреждали, вы не верили, теперь на своей шкуре испытаете, что означают светлые идеалы лучших борцов за счастье и свободу человечества!!! Честное слово, ради такой минуты душевного ликования стоит жить! Представляете, какой самодовольный хохот подымется в нашей стране развитого социализма, когда Запад попадется в коммунистическую ловушку?! Будет всенародный праздник. Люди будут ходить просветленные и поздравлять друг друга с тем, что теперь все трудящиеся в мире будут жить так же по-свински, как мы живем уже седьмой десяток лет.
Не все, конечно, будут жить по-свински. Многие будут жить хорошо, а кое-кто даже отлично. Особенно — те народы, которые любят петь и плясать и не любят работать. Из них так и будут ансамбли песни и пляски формировать. А руководители их, которые без слуха, без голоса и без гибкости в суставах, будут жить даже совсем неплохо. И начальство, конечно. Ах, сколько будет на свете начальства!! В одних США по самым скромным подсчетам будет два миллиона секретарей партийных организаций (коммунистических, разумеется) и пять миллионов партийных активистов (членов разных бюро, комиссий, конференций, делегаций). Толстых бифштексов из свежего мяса не будет — это останется лишь для избранных высших лиц общества. Зато сине-фиолетового пюре из тухлой картошки будет вволю. Безработицы не будет, это точно. Всех припишут к каким-то учреждениям, всех трудиться заставят. А уклоняющихся посадят как тунеядцев. Неуклоняющихся тоже посадят. А всех недовольных — в Сибирь. Наконец-то освоим ее неисчерпаемые природные богатства. И справедливость будет восстановлена: не одному же нашему брату подыхать в тайге и за Полярным кругом, пусть представители других свободолюбивых народов тоже испробуют!
В учреждении, где работает Соседка, умер уважаемый старый сотрудник, отравившись грибами собственного приготовления. Устроили грандиозные похороны, на которых пили водку и закусывали теми же грибочками — «отличный закусон!». Отравилось еще двадцать человек. После этого грибы решили выкинуть. И поручили это сделать Соседке. Но она пожалела их, очень уж хорошие грибочки. Покойный сам с любовью собирал их и солил. И она принесла их домой, целое ведро. И кормится ими второй месяц. И меня угощает иногда. Я узнал об истории этих грибов лишь после того, как два или три раза поел их. Вот что значит СУДЬБА. Не знаю, что нужно делать в таких случаях — смеяться или плакать. Был у нас в институте сотрудник по имени Субботич. Типичный прохвост и дурак. Но с некоторой склонностью к оригинальности и к обозначению своей персональной исключительности. И из-за этого с ним постоянно происходили всякого рода неприятные истории. Например, у него была привычка: о чем бы ни шла речь, он сначала говорил «я протестую», а уж потом порол обычную чепуху, ничего общего не имеющую с протестом. Остряки из стенгазеты обыграли это и изобразили его инициатором новой формы диссидентского движения - движения «в знак протеста». Особенность этого движения — отсутствие каких бы то ни было причин и поводов для протеста. Это — высшая форма протеста, протест как таковой, протест в себе и для себя, самодовлеющий протест. Сотрудники института посмеялись. Но для самого Субботича дело кончилось плачевно. Его долго таскали по всяким ответственным инстанциям. Он буквально на глазах погибал от кровавого поноса. Наконец, институтская сплетница Вирусик пустила слух, что Субботич подписал какое-то воззвание в знак протеста. Слух подтвердился. Хотя это воззвание оказалось направленным против диссидентов, за Субботичем прочно закрепилась юмористическая кличка Диссидент. И путь в академики для него оказался отрезанным.
Читать дальше