Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 2

Автор . Привычка Сталина работать по ночам — не личная причуда, а принципиальная установка. Конечно, в этом был элемент театральности. Но не он главное. Ночью все происходящее представляется в ином виде (чуть не сказал — в ином свете), чем Ночью можно принять решение, которое нельзя принять днем. Я сам был не раз свидетелем того, как решения об уничтожении людей, отложенные до утра, не приводились в исполнение. Ночь — время трагедии, а утро и день — время комедии или сентиментальной драмы. Но это — мелочь. Главное здесь — принципиальная концепция сущности революции. Ленин лишь начал протрезвляться от романтических представлений о революции (а даже он был ими захвачен), Сталин был свободен от них с самого начала. Ленин чувствовал это преимущество Сталина и одновременно боялся его. Он догадывался, что на место его, ленинской гвардии, идет иной тип деятелей революции, что без них нельзя удержать завоевания революции и построить новое общество. Но он не хотел признаться в этом даже самому себе. Ленинская гвардия прилагала неимоверные усилия к тому, чтобы не допустить идущую ей на смену сталинскую армию, загоняя ее в кабинеты, конторы, штабы, тем самым укрепляя ее и ускоряя свою собственную гибель.

Мне воздух чистый надоел.

Топтанье в клубе. Без разбора блядство.

В часы между едой томление без дел

И за бутылкой призрачное братство.

Не радует чириканье птенцов,

По горло сыт красотами природы.

И с нетерпеньем жду, когда, в конце концов,

Закончится занудный этот отдых.

Относительно другой достопримечательности дома отдыха отдыхающих предупреждают, чтобы они с нею были поосторожнее. Это — пес по кличке Диссидент. Кличку эту псу дал шеф-повар. Он бросил псу аппетитную кость, чтобы приманить его и приласкать. Но тот оскалил зубы, гавкнул на повара и ушел по своим делам, игнорируя кость. Вот тогда-то повар и сказал: «Ишь диссидент какой выискался!» Никто не знает, где Диссидент живет и чем питается. Появляется он, тощий и на вид озлобленный, всегда неожиданно. Отдыхающие при виде его разбегаются, а если не успевают — сжимаются и говорят Диссиденту льстивые слова вроде «Ах, какая хорошая собачка!», «Добрый песик!», «Песинька, хочешь конфетку?». Хотя Диссидент никого еще укусил, он считается опасным зверем. Руководство дома отдыха неоднократно предпринимало попытки изгнать его °с территории, но безуспешно. Есть подозрение, что среди отдыхающих находятся индивиды, тайно сочувствующие Диссиденту и подкармливающие его. Ходит слух, что одну из облав он преспокойно проспал в однокоечной палате первого корпуса, которую занимал видный профессор-филолог, тайно занимавшийся структурной лингвистикой.

В доме отдыха люди быстро сходятся, и МНС подружился с Кандидатом. Тот жил в двухкоечной палате первого корпуса. Вторая койка осталась почему-то незанятой, и Кандидат уговорил директора уступить это место МНС. В палате был письменный стол с настольной лампой, который Кандидат отдал полностью в распоряжение МНС. Если МНС засиживался за работой ночью, Кандидат не сердился и не требовал потушить свет. А главное — он оказался интересным и неутомимым собеседником.

— Кто все-таки был автором теоретических работ Сталина?

— А какое это имеет значение? Ложная проблема, навеянная сегодняшней практикой сочинения речей, статей и книг для начальства.

— Любопытно все-таки. Я просмотрел сочинения Петина тех времен, Станиса и многих других, так или иначе причастных к сталинским работам. И все-таки не мог найти ключа к последним. Тут есть какой-то перерыв непрерывного, скачок. Чувствуется какое-то еще лицо, совершенно неизвестное. Интересно было бы произвести языковой анализ на вычислительных машинах.

— Не преувеличивай мощь машин. В таких случаях всегда остается некая историческая неразрешимая тайна. Аналогичная ситуация имеет место с авторами Нового Завета. Но я склоняюсь к тому, что Сталин свои сочинения писал сам. Во всяком случае, в основном. Возможно, кто-то редактировал, кто-то давал основу. Но главная работа — его. Он же учился в семинарии. Отсюда — его стиль. Еще до революции он пописывал в газетах и был склонен к теоретизированию. А после революции чуть ли не все стали теоретиками. Это было в духе времени. Тогда вообще трепачей всякого рода было навалом. И Сталин не имел успеха, выглядел на этом фоне весьма убого. Но обстановка стала стремительно меняться. Видные теоретики и ораторы были отстранены и уничтожены. Естественно, сталинские сочинения стали вылезать на первый план и навязываться армией холуев. И они стали больше подходить огромной массе населения, охваченной идеологической обработкой. Сталин был главным автором «О диалектическом и историческом материализме». Это — эффект эпохи, а не просто продукт личности.