Николай Дежнев - Дорога на Мачу-Пикчу

Подступившие сумерки наполнили комнату серой мглой и только конверт оставался ослепительно белым. Я колебался. Из глубин памяти всплыл яркий зимний день. Мальчишкой лет пяти, я шел за ручку с мамой и был страшно горд подпоясанным кушаком полушубком и ушанкой, в точности как у взрослых. Близился Новый Год, жизнь была полна радости и самых приятных ожиданий. А вечером перед традиционным чаем достали из почтового ящика такое же вот письмо и еще гадали от кого бы оно могло быть. Под низким красным абажуром стоял накрытый стол, из мягкого полумрака над диваном выступали старинные, доставшиеся родителям по наследству картины, в доме было тепло и уютно… только рухнуло все это в одночасье. Что было в том бумажном ящике Пандоры?.. Что было, то и было, догадаться не трудно. Начало было! Начало мытарств и хождения по мукам, начало долгого пути по кругам рукотворного ада. Отца бесконечно куда-то вызывали, мать нервничала и плакала, а у домашних появилась манера говорить тихо, а то и шепотом. Все вокруг стало другим и никогда уже не было веселым и радостным, как прежде. Страх, особенно перед собственным государством, калечит жизнь и разъедает душу, а у нас в семье он был еще и в крови.

Что-то в глубине меня отчаянно противилось тому новому, что вместе с лежавшим на углу стола посланием готово было войти в мою жизнь. Закурив и взяв, как если бы между прочим, конверт в руки, я принялся его разглядывать. Бумага на ощупь была плотной и, наверняка, дорогой. В левом верхнем углу находился вензель в виде державшего в лапах заглавную букву «В» льва. Зверь не выглядел страшным, но казался чем-то недовольным. Имя мое было набрано четким, стилизованным под готический шрифтом. Все еще не вполне уверенный, что письмо надо вскрывать, я уже тянулся за лежавшей на столе миниатюрной шпагой. Купил ее в сувенирной лавке в Толедо, а может быть у музея Прадо, когда путешествовали с Сашкой по Испании. Хорошее, как теперь представляется, выпало нам тогда время, но вспоминать его желания не было. Главным достижением эволюции, думал я, вспарывая плотную бумагу, следует считать умение человека не думать о том, о чем думать не хочется, да и не думать вообще, но это уже высший пилотаж, доступный далеко не каждому. Между тем, на полировку стола, выпав из конверта, скользнула размером с открытку золотистого цвета карточка. Короткий, выведенный каллиграфическим почерком текст гласил: «Виконт де Барбаро имеет честь пригласить господина Дорофеева Г. А. на обед, который состоится…» Далее следовало указание времени и места протокольного приема пищи.

Рука моя, по извечной российской привычке, сама собой потянулась к затылку. Приглашение не только удивило, но и порядком озадачило. И дело тут было вовсе не в титуле, с какими проходимцами мне только не приходилось пить. Если угодно знать, мне и самому предлагали заделаться князем, и недорого стоило, но я отказался. Дело было в другом: никакого виконта с таким именем я не знал! Был среди работавших на фирму людей один португалец со смешной, чисто русской фамилией Барбоссо, но Барбаро, как с приставка де, так и без нее, среди моих знакомых не числился.

Поскольку секретарша успела упорхнуть, в базе данных пришлось копаться самому, но и компьютер ничем помочь не мог. Поднявшись из-за стола, я наполнил рюмку коньяком и призадумался. Совершенно неизвестный заезжий виконт приглашал меня отобедать не как владельца крупной, набирающей обороты фирмы и даже не как ее руководителя, а в личном, так сказать, качестве. Что это значит?.. Веселые девяностые с их беспределом вроде бы прошли, но нарываться на незапланированные неприятности все равно не хотелось. Все, что я мог извлечь из текста послания, сводилось лишь к национальности аристократа, который, без сомнения, был французом. Этот факт автоматически наводил на мысль о его причастности к планирующейся сделке. В таком случае, продолжал я упражняться в логике, очень возможно, что перед заключительной фазой переговоров ребята из города Парижа хотят меня прозондировать и обсудить кое что приватно, а именно те вопросы, которые в официальной обстановке затрагивать нежелательно. Речь в таком случае пойдет о неких финансовых тонкостях, о которых надо говорить тет-а-тет, без лишних ушей, например, как лучше уйти от налогов, и надуть таким образом наши любимые до боли правительства. Логично?.. Логично! Я пригубил коньяк, но поздравлять себя с успехом было рано. Беспокоил тот факт, что до назначенного времени оставалось немногим больше часа, а значит меня намеренно загоняли в цейтнот. Как принято говорить на радио: интересный вопрос поступил от нашего слушателя из Воркуты: зачем им это надо? Редакция отвечает: все очень просто, старичок, чтобы ты не успел навести справки о приглашающей стороне!..