Михаил Веллер - Живы будем – не помрем

Биолог пил чай с вареньем, интересовался Сашиной биографией: спрашивал, не произошло ли с ним чего-нибудь необычайного в последние недели или даже дни. Ответы заносил в тетрадку: он набирал статистику для докторской диссертации, где анализировал переломы в развитии злокачественных опухолей под влиянием стрессов и смены фенотипа, то есть окружающей среды. Просил раз в неделю звонить ему и информировать о ходе дел.

Звягин, услышав от Саши о визите, изобразил гнев и велел всех биологов и прочих любознательных ученых гнать в три шеи, а в крайнем случае подарить им десяток морских свинок из зоомагазина. Но к идее уехать куда-нибудь и сменить образ жизни отнесся одобрительно:

— Первый шаг сделан! сделан! — рубил он кулаком. — И — вы видите? сдвиг налицо! Значит — возможно! возможно!

Его слушали — с горящими глазами, бледнея от надежд…

— Не останавливаться! только не останавливаться!! — вбивал Звягин. — Каждый день, каждый час — шаг вперед, к цели, к победе! Развить успех, развить, это еще не победа — но это предвестие победы, это краешек ее возможности — за этот краешек надо ухватиться зубами, когтями, изо всех сил, и тащить, тащить!! Высоты боишься? — неожиданно спросил он Сашу.

Тот от неожиданности растерялся, поморгал. Сознался:

— Боюсь…

— Ты ничего больше не боишься! — закричал Звягин. — Отбоялся, хватит! В среду поедешь со мной — будешь прыгать с парашютом, с высоты в километр, чтоб небо с овчинку показалось, чтоб сердце ухнуло от страха, когда встаешь в дверце над свистящей бездной — и шагнешь вниз — и полетишь в пустоту! Вот так надо жить — остро, опасно, на полную катушку, испытывая новое, неизведанное, пьянящее! Совершать то, о чем всегда мечтал — здесь и сейчас, — вот что такое жить! Идти навстречу тому, чего боишься больше всего на свете, — и побеждать! — вот что такое жить! Испытывать себя на прочность в самых острых ситуациях — и выходить из них обновленным, счастливым своей силой и пережитым чувством — вот что такое жить!

(Вечером жена не выдержала, упрекнула:

— В своих странных увлечениях ты бываешь слишком жесток. А если он что-нибудь сломает? И зачем ему теперь сутки волноваться? Мог не предупреждать, а — сразу…

— Я еле начальника аэроклуба уломал, а теперь ты то же самое повторяешь, — грустно сказал Звягин. — Клин-то клином вышибают. Пусть трясется. Нужны сильнодействующие средства. Чтоб обмочился со страху — а потом запел от радости. Не могу же я его отправить замерзать в Антарктиду или спасаться из кораблекрушения. А в аэроклубе у меня все свои, я договорился.)

Среда выдалась пронзительно-ясной. На краю летного поля, где сквозь пожухшую прошлогоднюю траву пробивалась зелень, механики гоняли мотор «Яка». В парашютном классе семнадцатилетние ребята укладывали на длиннейших столах красные парашюты.

— Мой личный практикант, — представил Звягин, хлопая Сашу по плечу.

Начальник аэроклуба, отставной полковник, с неудовольствием посмотрел на значок-парашют с жетоном «350», демонстративно поблескивающий на светло-сером звягинском пиджаке. Перевел беспомощный взгляд на фотографию на стене своего кабинета — Галлай среди первого отряда космонавтов, с дарственной надписью — как будто прославленный испытатель Марк Галлай, успешно выходивший из любых передряг в воздухе, мог помочь ему сейчас на земле.

— Официально разрешить не могу… — страдая, сказал он.

— У меня есть удостоверение инструктора по парашютному спорту или нет? — удивился Звягин. — Я числюсь в вашем активе?

— Ты можешь прыгать… Я дал команду.

— Спасибо. А обо всем остальном вы ничего не знаете.

— Леня, ты понимаешь, чем мне это грозит?

— Мы же договаривались, Константин Лазаревич. В наихудшем случае вызываю своих ребят по «скорой» и оформляем бытовой травмой.

— А если…?

— Тогда они составляют акт, вызывают транспорт, несчастный случай, аэроклуб опять же не при чем.

Саша при этих фразах слегка позеленел и затравленно глянул в окно, где рокочущий «Як» рулил по полю.

Инструктор, паренек деловой и разворотливый, почтительно поздоровался со Звягиным и потащил их обмундировываться: комбинезоны, шлемы, башмаки на высокой шнуровке: «В час — старт, после обеда синоптики обещали погоду испортить».

— Твоя фамилия — Поливанов, запомнил? — вполголоса сказал он Саше.

Вдесятером, парашюты на спине, запасные на груди, они выстроились перед «Ан-2»: проверка, перекличка.

Когда раздалось спокойное: