Эльмира Нетесова - Колымское эхо

— Ванюшка! Нет у тебя больше обидчика. Сожрали его волки до последней кости. Но и ме­ня больше нет. Закопай в землю мой прах и не поминай лихом. Знай, я и мертвая буду тебя любить и никогда не забуду.

— Вскоре он нашел тело Любушки. Сделал все, как она просила. И как только сделал ее могилу, на ней белая лилия распустилась. И по сей год она цветет в один и тот же день.

— А вот с начальником зоны и вовсе стран­ное получилось. Его кишки даже волки есть не стали, образовалось из них вонючее болото. Сколько его не засыпают, оно наружу лезет и во­няет жутко. Вот тебе и история. Судить вроде некого, но все начальники зон боятся того слу­чая. Все знают могилу Любушки. На ней и те­перь большой лебедь в небо взлететь собира­ется. Смотрит вверх, а из глаз живые слезы бегут.

— А с парнем что? Уехал, наверное?

— Никуда он не делся. Повесился над тою могилой, где могила Любашина выкопана. Те­перь они навсегда вместе и никакая Колыма их уже не разлучит. Да и нельзя разорвать любовь, если она настоящая,— взгрустнула Варя. И до­бавила:

— Она кричала как лебедка перед смертью. А эти птицы, коль одна погибает, вторая не жи­вет. То мы все знаем. И каждую весну даже те­перь любуюсь на Любавины цветы. Никто их не сеет, сами растут. Они так похожи на белых ле­бедей, спустившихся с неба. Это всем урок: и живым, и мертвым. Есть любовь, но не каж­дому она подарена. Только тем, кто умеет бе­речь и хранить...

Они долго молчали, каждый думал о своем. Игорь Павлович спросил Варю:

— А ты мне покажешь ту лебяжью могилу?

— Конечно. Лебедь как живой, его в любую погоду погладить можно. И весною кричит, го­ворят, зовет своего Ваню. Ждет, когда тот ожи­вет. Но на Колыме чудес не бывает. Тот, кто здесь умер, ушел насовсем. Это я еще с дет­ства знаю.

— И неправда твоя. Колыма тоже отдает, ког­да раздобрится. Вот у нас человека принесли.

Уже мертвого. Током его убило. Насовсем. На­пряжение было высоким. Короче, отбросило его на землю прямо в яму. Кто-то еще несколько лопат земли на него кинул, чтоб покойника не видеть. Ну и пошли все на обед. Конечно, кро­ме покойного. Ну, пока поели, не спешили, я с ребятами о деле говорю. Ищу зацепу, с какой протест писать можно. Вперед не смотрю, толь­ко под ноги. Тут слышу, мужик вскрикнул. Глядь, покойник своими ногами топает в столовку, про­голодался, едри его мать. Из него весь заряд в землю ушел. Спина и ноги болеть перестали. Вот такие чудеса иногда случаются. И теперь живет этот хмырь всем на диво. Ему, как гово­рит, никакое напряжение не страшно. Все пе­реживет. Так что и Колыма, случается, бывает доброй.

— Это не Колыма! На талую землю попал мужик. Повезло ему. Ушел из него заряд, вот и остался жив. Ничего необычного в том нет.

— Ладно, грамотейка выискалась. А вот как скажи, мертвец у патологоанатома со стола сбе­жал. Где его только не искали. И под столами, и на столах, и на складе, нигде его нет, а на завтра на два часа похороны назначены.

— В могилу пошел примеряться.

— Да не было на погосте!

— Значит, к бабе на свиданку смылся.

— Она на работе.

— Выходит, в баре «керосинил».

— Все на перерыве, это точно.

— Но куда-то он делся?

— Делся. Но куда черти унесли. Мы все на свете обыскали. Словно провалился полудурок. Его одевать пора, а он голышом слинял.

— Значит, у любовницы!—догадалась Варя.

— И там его не было. Возвращаемся в морг, злые, как черти. А этот урод-покойничек в гро­бу лежит. И ноги грязные. Мы его отмывать, руки, ноги связывать, чтоб больше не бегал по болотам. Потом, глядь, у него нож в руке за­жат. Весь в крови. А вскоре принесли и второго мертвеца, на какого подозревали, что он убил первого. И главное, рядом никого не было, кто бы мог подтвердить или опровергнуть. Не ста­ло двоих мужиков, а как и кем убиты уже не докажешь. Сами меж собой счеты свели. Если бы своими глазами не видел, никогда бы не поверил.

— В моей практике всякое случалось. Быва­ло, выезжаешь на происшествие с поножовщи­ной, а там труп в десятке километров и его вол­ки сгрызли. Или вместо повешенника утоплен­ника находим. Я уже отвык многому удивляться. И говорю, что жизнь полна сюрпризов и неожи­данностей

— Скажи, Игорь, а на тебя покушались?

— Сколько раз. Со счету сбился.

— Расскажи! — попросила Варя.

— Чифир зэки попросили привезти. Ну, дело банальное, ко многим с этим пристают. Я понят­но, всегда отказывался. Но, то были обычные зэки, а этот — пахан — глава целого барака. Но и я, не кто-то, вздумал отказать. Но так, чтоб о том слышали и знали все, что ко мне с этими вопросами не суйся. Ну, отказал я, а по глазам пахана понял, не даст мне жизни. И правда. Чего тут только не устраивали. Бузили всякий день, разборки и поножовщины измучили, то повесят, запетушат, в карты проиграют, короче, всего не перечислишь. И вот однажды подходит тот па­хан ко мне и вякает: