Эльмира Нетесова - Колымское эхо

— Зря сел на самом виду.

— Так это же столовая, что в том особого? — удивилась Варя.

— Я только вышел оттуда, как меня облепи­ли четверо парней. Примерно таких, как Ленька. Попросили закурить, внаглую затащили за угол. Ни слова не говоря, без повода и причины ста­ли мне вламывать. Леньки рядом не было. Я от­махивался изо всех сил. Но их все же четверо. Все молодые, здоровые, нахальные. Их много, а я один,— вздохнул Бондарев.

— А что, мимо никто не проходил? — спро­сила Варя.

— Никого. Да и меня загнали в угол не слу­чайно. Знали, там им никто не помешает. Дру­гое дело, что я не знал за что мне вламывают? Ведь никого из них не знал. Ввалили они классно. Так отмудохали, что я и встать не мог. Обшари­ли все карманы, выгребли деньги, даже мелочь, и смылись. Я остался валяться в грязной луже. Только к вечеру меня подобрала милиция. А прохожие и не оглядывались, сочли пьяным,— охрип голос.

— В милиции проверили на алкоголь, взяли объяснение, когда узнали, кто я, потеплели, за­хотели помочь. И, знаешь, сразу назвали груз­чиков и Леньку. Я, когда услышал фамилию, сразу вспомнил и рассказал все. Ну, мужики решили не медлить и вскоре всех пятерых до­ставили в милицию. Они улыбались, увидев меня в таком виде. Еще и высмеивали, обзывали.

Но тут дежурный предложил написать мне на них заявление и пообещал завести на всех уго­ловное дело.

— Круто. Но поделом! — согласилась Варя.

— Я тоже так решил. Но Ленька, вот наглец, сказал, что я еще на Колыме приставал к нему как педофил и он потребует для меня наказа­ния. Тут уж меня взбесило. И я рассказал, что этот тип все годы на зоне был стукачом. Такого даже побрезговал бы трогать. В отношении Лень­ки никто ни одного доброго слова не скажет. Он воровал у своих ребят, особо из посылок, даже зарплаты отнимал у младших. Я это знал, но Ленька заручился поддержкой спецчасти и там его покрывали, не давали в обиду. Он был не­досягаем.

— Во, хитрожопый змей! — взорвалась Варя.

— Понимаешь, как назло, к этому времени в Магаданской прокуратуре сменился весь штат. Да и на зоне никого из прежних. Детская зона давно закрылась. Так что вступиться за меня было некому. Надо защищаться самому. А про­тив наглости, сама понимаешь, оружия нет. Но, нашли ребята из милиции кое-кого из прежних работников спецчасти зоны. Ну, когда им стукач уже не нужен, они засветили его целиком, не стали прикрывать, сказали о нем все и над Ле­ней вместе с той четверкой реально повисло уголовное дело. Ох, и завертелись мужички. Покоя не давали. И уговаривали меня забрать заявление из милиции, и грозили урыть. Чего ж только не наслушался. Даже домой пытались прийти. Но не пустил никого. Начали посылать родню, знакомых, предлагали деньги. Ничего у них не получилось. Ни на какие уступки не пошел. Не стал жалеть подонка. Короче, с ме­сяц длилось следствие, а потом дело передали в суд. Ох, как извинялись эти козлы за свою подлянку, но наказания не миновали. Те четве­ро получили по три года, а Леня, как организа­тор и клеветник — пять лет усиленного режима. Вот так и расстались с ним. А недавно он вы­шел из заключения. Виделись с ним. Такой ти­хий стал. Будто переродился, как напуганный, старается подальше от всех держаться. Меня увидел, на другую сторону улицы перескочил. Говорят, что семьей обзавелся, ребенок есть. Но подлец в нем жив. Этого ни одна Колыма, никакая зона не выправит. Он таким родился. И, к сожалению, не единственный. Вот такие выживают за счет других ребят. Ведь посылки отнимал у слабых, младших, они поумирали. Леня еще не одну Колыму переживет и ни черта ему не сделается. Еще и наплодит себе подоб­ных паразитов.

— А как те четверо?

— Они не вернулись в поселок, ушли на суда, в рыбаки. На берегу почти не бывают и с Леней отношения порвали. Наверное, разобрались в человеке.

— После зоны поумнели! — вставила Варя.

— Наверное,— усмехнулся Бондарев и про­должил:

— А вот в Магадане, когда с Ивановым при­ехали, совсем смешно получилось. Тоже в кафе зашли пообедать. А тут еще такой холод, на­сквозь колотун продрал. Вздумали чаем согреть­ся. Я, пока минута выдалась, к стойке подошел и спросил бармена про сигареты, какие есть? Но моей марки не оказалось. Я поплелся к на­шему столику, сижу один, жду Евменыча. Никак не могу согреться. Колочусь так, что зубы сту­чат, как у волка. А чай никак не несут. Вдруг подходит бармен, положил передо мною блок сигарет и говорит:

— Здравствуйте, Игорь Павлович.

— Я ответил, а сам думаю, хоть бы здесь в морду не получить. А парень спрашивает: