Дидье Ковеларт - Притяжения [новеллы]

— Вот, — сказал Жеф, — теперь хоть что-то есть в вашем досье. Выбирайте: попытка убийства или попытка изнасилования. Свидетель имеется.

— Но почему? — пролепетала Дельфина. — Почему? Чего вы хотите?

— Существовать для вас. Только и всего. Вы так и не поняли? В вашей голове есть место только для монстра под вопросительным знаком — извольте, я монстр. Вот так. И я оставляю вам выбор.

Она размахнулась и влепила ему пощечину. Сторож схватил ее поперек талии, оттащил.

— Да вы что, спятили?

Дельфина вырвалась, отпрянула, прижалась к двери. Старик метнулся к Жефу, который и бровью не повел.

— Она вас поранила? Надо же, ненормальная! Я все видел, если хотите подать жалобу, я свидетель!

— Ничего, ничего, спасибо, — улыбнулся Жеф.

— Бить человека в тюрьме! Я добьюсь, вас отстранят от дела!

— Ничего, Люсьен, ничего… Я первый начал — мы квиты. Итак, — обратился он к Дельфине, садясь, — ваши выводы? Я безумен, виновен, невиновен, влюблен в вас? Что будет с вами теперь, когда я вас написал? Вы растворитесь в моих красках? Уйдете в эту стену? С сегодняшнего дня мы меняемся ролями. Не я вам, а вы мне откроете истину.

Она, вновь обретя все свое хладнокровие, смерила его взглядом без малейшей враждебности. Только в голосе пережитое потрясение еще прорывалось:

— Дурень вы, дурень. Я теперь, после того, что вы сделали, всего лишь свидетель обвинения. Этика обязывает меня передать дело другому следователю. Но это не спасет ваши картины. Если вы не сообщите следствию ничего нового до одиннадцати часов завтрашнего дня, они будут преданы огню в плавильной печи священнослужителем в присутствии прокурора. Ваш адвокат мог бы заявить протест, сославшись на право авторской собственности, но вы отказались от защиты.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Она видела, что он поверил ей. Прилив радости оттого, что блеф удался, поверг ее в смятение. Ей подумалось, что наконец-то, по прошествии полугода, она начинает понимать, что происходит в его душе. Угроза совершить столь иррациональное деяние под контролем юрисдикции как бы уравняла их в безумии, но теперь преимущество было за ней, а он сдал позиции: физическое насилие стало первым его чистосердечным признанием и первым серьезным проигрышем.

— Продолжайте в том же духе, — бросила она и вышла.

Шарли провела остаток дня в территориальных водах Англии, пытаясь из своей кухни определить местонахождение тела юноши с затонувшего парома. Ее маятник над морскими картами качался невпопад, а предполагаемый утопленник больше не давал о себе знать. Когда заплаканная невеста наконец ушла, Шарли отправилась развеяться в торговый центр. Пошатавшись час по модным бутикам, она заглянула в книжный отдел и полистала альбомы по искусству. И вдруг замерла. Ей попалась книга о Микеланджело. Она задрожала всем телом при виде «Страшного суда» — фрески на стенах Сикстинской капеллы.

Шарли позвонила Дельфине, попала на автоответчик, попросила перезвонить ей. Перекусила горячим сандвичем с ветчиной и сыром, выпила два мартини и вернулась домой. В окнах горел свет. На мгновение в ней шевельнулась надежда, что вернулся Максим, но она тут же поняла, что скорее боится этого, чем надеется. Впрочем, свет она сама не погасила, уходя.

Она уснула перед телевизором и проснулась от собственного крика. Ей привиделась Дельфина в крови, с изрезанным лицом и ранами на теле. Шарли набрала ее номер, сходя с ума от тревоги. Снова автоответчик. Она опять оставила сообщение, умоляя перезвонить. Было двадцать минут первого. Шарли схватила кожанку, шлем и, оседлав мотороллер, помчалась через весь Париж.

Добравшись до бульвара Малерб, она сосредоточилась на электронной коробке домофона и попыталась угадать код. После двадцатой неудачи дверь открылась — какая-то пара шла из гостей. Шарли посмотрела на почтовые ящики, взбежала на четвертый этаж, позвонила. Тишина. Шарли давила на звонок до боли в пальце, звала, стучала. Без толку. Разбежавшись, попыталась высадить дверь — и ударилась о бронированную створку. Она уже собралась было позвонить к соседям, как вдруг Дельфина открыла — заспанная, в ночной рубашке. Шарли кинулась к ней, обняла, убедилась, что ран нет и в помине.

— Тебе не спалось? — пробормотала Дельфина, еле ворочая языком.

Шарли втолкнула ее в квартиру, захлопнула дверь, заперла на все замки.

— У меня впервые было видение о живом человеке. Тебя убивали.