Джессика Адамс - E-mail - белая@одинокая

Ипохондричка Паскаль помахала мне из окна машины и уехала. Оставалось одно: дожидаться поезда на Сидней, сидя в мокром бархатном платье и с таким же мокрым комиксом про Богатень-кого Ричи — единственное мое развлечение. Париж? А пошел ты.

Вскоре я нашла телефон и попросила соединить меня с администрацией Фестиваля женских короткометражек в Байрон-Бэй. «Оставайтесь на линии, пожалуйста», — выходит, это все устроили не в шалаше на дереве.

На другом конце провода бесконечно долго хрипел автоответчик: указания, как проехать, расписание, правила разбивки лагеря и почему-то дата следующего полнолуния. Мое послание было кратким, едким и любезным.

— Говорит Виктория Шепуорт. У меня сообщение для Джоди, Диди, Хилари, Пола и Роджера. Я возвращаюсь в Сидней. Одежды у меня нет, так что я хожу в вечернем платье из красного бархата. Когда вы меня найдете, я, возможно, умру от пневмонии. Спасибо. С добрым вас утром.

Думаю, надо смеяться, и не только потому, что иначе придется плакать. Ведь я могла оказаться шестидесятипятилетней старухой в комнатушке, где два неразлучника в клетке дожевывают твои колготки.

Я сидела дома и трудилась над брошюрой для «Удачи», когда из Байрон-Бэй наконец позвонила Хилари.

— Что у тебя стряслось?

Я могла рассказать или длинную, или очень-очень короткую историю.

— Билл — дерьмо.

— О...

— Он хотел мне купить билет в Париж.

— Да? — удивилась Хилари.

— И объявить, что Пьер Дюбуа — это он. А потом передумал.

— Почему?

— Потому что решил, будто я охочусь за мужем. И он думает, что я мужененавистница. Он, кажется, нас всех такими считает.

— Но почему?

— Да потому что он шнырял вокруг, подслушивал все наши стебаные разговоры и переврал все, что я ему писала! И вообще, если хочешь знать, он женоненавистник и ищет случай сломать мне жизнь.

Я услышала, как Хилари с шумом выдохнула.

— Ладно, как там фестиваль? — спросила я.

— А, нормально.

— А Роджер?

— Он оказался геем. Кадрит Бориса — это черный такой кот из кафешки, где подают рыбу с жареной картошкой.

— Ну, значит, вписался в обстановку.

На этом мы распрощались, и я повесила трубку.

Должна признаться: пока Хилари не позвонила, я совсем не злилась. Билл для меня значил не больше, чем Дэн или Лайм. Просто еще один опыт. Через несколько лет, когда встречу кого-то — а в том, что я его встречу, у меня нет никаких сомнений, — оглянусь назад и определю, для чего все было нужно. Просто шаг на пути к тому, кто мне предназначен, в каком бы году это ни произошло — в 2002-м, 2003-м или еще каком. Наконец я во всем разобралась. Мужчины сродни симптомам болезни или признакам благополучия. Они возникают в зависимости от того, что ты делаешь со своей собственной жизнью. Если мужчины вызывают тошноту и усталость, значит, в тебе что-то не так, и они — отражение этого непорядка. А если от мужчин появляется румянец на щеках и пружинистая походка — значит, в тебе самой что-то выправилось. Получаешь то, что заслуживаешь.

Дэн, Лайм и Билл — три плохих симптома подряд — это напоминание: со мной что-то не так. Вот с этого и надо начинать. Не с Армии сорокалетних разведенцев. С себя.

Спустя несколько дней вернулись Хилари с Полом; Джоди с Диди все еще наслаждались свежеобретенной славой радикальных режиссеров.

— Полу надо готовиться к поездке, — объяснила Хилари по телефону. — Их группа по рафтингу собирается в Тасманию.

— Чем он, ты говорила, занимается? — спросила я.

— Государственный служащий. Тут тебе крыть нечем, — ответила она. — Ну а у тебя как с работой?

— Не так чтобы завались. Из отдела здравоохранения прислали ответ.

— Здорово.

— Ага, квартирная плата за месяц.

— Ух.

— Хотела я отсюда съехать и опять передумала. — Я вздохнула. — Так и не решилась.

— Ну, она действительно воняет. Ее комната.

— Бедная женщина.

— Бедная женщина.

Это я про ту даму, а не про себя. Я, Виктория Благополучно Одинокая, так закончить не намерена.

— Заехать к тебе? — спросила Хилари.

— Давай.

— К тому же у меня тут Роджер.

— Ой, — вырвалось у меня.

— Ладно, до скорого.

Когда они появились, и у Роджера, и у Хилари на физиономиях было одинаковое выражение — спокойное и удовлетворенное. У Роджера, видимо, благодаря Борису, а у Хилари — благодаря Полу.

Мы уселись на диван, который я больше не считаю одержимым духами, и поболтали о фестивале.

— Они там, наверное, в перерывах совершали жертвоприношения, — заметила я.