Эллиот Тайбер - Взятие Вудстока

Как и когда она у нас поселилась, я не знал, — а уж поверьте, я бы ее не забыл. Я во все глаза смотрел на эту женщину, на ее понемногу уходившие все глубже в землю тонкие каблуки. Она смахивала на Марлен Дитрих, страдающую от переедания и избытка тестостерона. Зрелище, не могу не признать, было захватывающее. Твердый взгляд ее показался мне манящим.

— Позвольте представиться, — сказала она, — по-моему, мы с вами еще не знакомы.

Что за акцент у нее был — русский, немецкий, джерсийский? Какая-то смесь всех трех, решил я.

— Я — баронесса фон Вильма. Я уже несколько дней наблюдаю за вами. Вы не производите впечатления мальчика на побегушках. Чем вы здесь занимаетесь?

— Я владелец этого мотеля.

— А, собственник. Я хочу предложить вам мои услуги. Вы похожи на человека, способного их оценить.

И с этими словами она вытянула из ручки зонта весьма внушительную кожаную плетку о девяти хвостах. Я не знал, что ей сказать. До того времени я с женщинами деспотического склада не сталкивался.

— Может, у вас есть брат, любящий кожаную одежду? — улыбнувшись, спросил я.

— Я очень легко приспосабливаюсь, — ответила баронесса и, дабы посвятить меня в свой секрет, раздвинула полы платья. Она оказалась геем!

Вильма была первым, вероятно, трансвеститом, нога которого ступила на территорию Уайт-Лейка. Поразить меня было не просто — в том, что касается секса, я видывал разные виды, — однако должен признать, что Вильма застала меня врасплох. Реакцию моя была и самому мне не так чтобы очень понятна, однако я почувствовал, что должен отклонить ее предложение. Возможно, в других обстоятельствах я повел бы себя иначе, но в те дни со мной происходили некие странные изменения. Нет, сказал я, сексом мы заниматься не будем.

Вильму мой отказ разочаровал, однако она отнеслась к нему с пониманием. Вильма всего лишь вздохнула и спросила:

— Ладно, может хоть выпьем вдвоем чего-нибудь холодненького? От этого вы не откажетесь?

— Ни в коем случае, — ответил я.

Мы прошли в ее комнату, она разлила по двум бумажным стаканчикам «Коку». И пока мы пили, Вильма рассказала мне кое-что о своем прошлом. Во время Второй мировой войны она служила сержантом под началом генерала Джорджа Патона. Она даже фотографию мне показала — в доказательство. Конечно, в военной форме Вильма выглядела совсем иначе, однако не узнать ее было невозможно. Теперь же она обратилась в восьмикратного дедушку, трансвестита и жизнь вела довольно беспутную.

— Ваш пример вдохновляет, — заверил я ее. И тут меня действительно посетило вдохновение.

— Послушайте, Вильма, мне очень не помешала бы помощь, э-э, сильного человека, — сказал я. — Здешние люди злы на меня за то, что я привел в Бетел вудстокцев, и время от времени появляются у нас, пытаясь завязать драку. До сих пор нам с папой удавалось справляться с ними, однако в ближайшие дни дела могут принять более скверный оборот. Вы не согласились бы присматривать за нашей территорией — ну, знаете, взять на себя роль охранника, — когда не будете заняты ничем другим?

— Сочту за честь, Эллиот, — ответила она.

Мы пожали друг другу руки — Вильма едва не раздавила мою, что подтвердило мудрость принятого мной решения.

Удача улыбнулась мне: когда мы с Вильмой вышли из ее комнаты, два юных хулигана как раз изображали краской свастику на стене «Крыла Фэй Данауэй». Мы бросились к ним, чтобы остановить их, однако нас опередила компания хиппи.

— Что вы делаете? — закричал один из них. — Откуда в вас столько ненависти?

Кто-то вырвал кисть из руки живописца. За этим последовала потасовка, и уже через секунду хиппи скопом навалились на хулиганов и прижали их к земле. Прибежал с битой в руке папа, постоял, посмотрел, потом оттащил хиппи от хулиганов и сказал им:

— Валите отсюда, пока битой в глаз не получили.

Я повернулся к Вильме:

— Теперь вы понимаете, о чем я говорил? Нам необходима помощь.

— Я буду держать ухо востро, Эллиот, а плетку — под рукой.

— Спасибо, Вильма. Мне от одних ваших слов и то уже полегчало.

Понедельник, одиннадцатое августа, начался как прекрасный летний день — чистое небо, низкая влажность и искристый, вкусный, насыщенный энергией воздух. «Чем можно испортить такое утро?» — думал я. Ответ я получил очень скоро. На территорию мотеля вступили торжественным шагом и направились прямиком к двери моей крошечной конторы пятеро членов городского совета Бетела и два не то три местных бизнесмена. Лица у всех были самые воинственные — решительные и озлобленные, и пока они приближались к конторе, воинственность их явно возрастала.