Кристофер Мур - Практическое демоноводство

— Уже не важно, — ответил Рассол. — Все кончено.

— Нет, не кончено, — возразил Трэвис. — Не получится приковать демона к скале посреди Иерусалима. Вы должны отослать его назад, в преисподнюю. Прочесть последнее заклинание. Говард перевел его, и мы ждали, пока вы придете в себя.

— Но, Трэвис, — ты же не знаешь, что станет с тобой. Ты можешь умереть на месте.

— Я до сих пор связан с демоном, Гас. Это все равно не жизнь. Я хочу освободиться. — Трэвис протянул ему заклинание и подсвечник с Печатью Соломона внутри. — Если его не прочтете вы, это сделаю я.

— Ладно уж, — проворчал Рассол.

Трэвис посмотрел на Дженни, и та отвернулась.

— Прости меня, — сказал он.

Роберт подошел к жене и обнял ее, а Трэвис направился вниз по склону. Когда он скрылся с глаз, Август Рассол начал читать слова, призванные отправить демона Цапа в ад.

Трэвиса они нашли на заднем сиденье «ягуара» Говарда. Первым до машины добежал Август Рассол.

— Я все сделал, Трэвис. Ты как?

Тот поднял голову, и Рассол сделал над собой усилие, чтобы не отпрянуть в ужасе. Лицо демоновода избороздили глубокие морщины, темные волосы поседели. Если бы не глаза, яростные и молодые, Рассол бы его не узнал. Трэвис улыбнулся. Во рту у него еще оставалась пара зубов.

Голос его прозвучал по-прежнему молодо:

— Было совсем не больно. Я думал, что превращусь, как какой-нибудь Лон Чейни [7] Лон Чейни (1883–1930) — американский актер, игравший преимущественно чудовищ и монстров в ранних фильмах ужасов. , но все произошло не так. Я вдруг состарился. И только.

— Хорошо, что хоть не больно, — вздохнул Рассол.

— И что мне теперь делать?

— Не знаю, Трэвис. Мне нужно подумать.

Ривера отвез Роберта и Дженни домой. Они сидели сзади, обнявшись, и за всю дорогу не произнесли ни слова — только поблагодарили, когда Ривера их высадил. По пути в управление Ривера попытался придумать какую-нибудь историю, которая спасла бы его карьеру. Но любая версия стала бы верной дорогой к увольнению по психической непригодности. В конце концов, он решил рассказать все до того момента, как исчез Сквозняк.

Через месяц Ривера наливал посетителям кока-колу в «7–11». То было прикрытие — на самом деле, он шел по следу банды грабителей, уже полгода терроризировавших окрестные гастрономы. Когда банду арестовали, Ривере присвоили звание лейтенанта.

Аманда и Трэвис поехали с Говардом. По просьбе старушки, Джан Ген Джан превратил тело Эффрома в камень и поместил его в пещеру. Когда Говард остановил «ягуар» перед домом Эллиотов, Аманда пригласила Трэвиса зайти и чего-нибудь выпить. Тот поначалу отказался, чтобы не мешать горю вдовы.

— Неужели ты так ничего и не понял, Трэвис? — спросила она.

— Наверное, нет.

— Тебе не приходит в голову, что Цап и Джан Ген Джан уже доказали — Эффром не покинул нас? Мне будет его не хватать, но он остался со мной. И сейчас я не хочу быть одна. Я же помогла тебе, когда ты об этом попросил. — И она открыла дверь.

Трэвис вошел в дом.

А Говард отправился к себе сочинять новое меню для ресторана.

Главный технический сержант Гвоздворт так никогда и не выяснил, ни что стало с Роксанной, ни кем она была на самом деле. Сердце его было разбито. От горя он не мог ничего есть, сбросил сто пятьдесят фунтов, познакомился с девушкой на собрании заядлых компьютерных пользователей и женился на ней. Компьютерным сексом он больше никогда в жизни не увлекался — во всяком случае, за пределами своего дома.

Август Рассол отказался ехать. Ему хотелось пройтись пешком. Ему нужно было подумать. Рядом шагал Джан Ген Джан.

— Я могу починить тебе грузовик. Он будет летать. Хочешь? — предложил джинн.

— Зачем он мне? Я даже не уверен, хочется ли мне идти домой.

— Ты можешь поступать, как пожелаешь, Август Рассол.

— В магазин мне тоже не хочется. Подарю, наверное, свой бизнес Роберту и Дженни.

— Мудро ли сажать пьяницу в винную бочку?

— Он больше не будет пить. Дом я тоже хочу оставить им. Утром оформлю все бумаги.

— Готово.

— Что — и только-то?

— Ты сомневаешься в слове Повелителя Джиннов?

Некоторое время они шли молча. Потом Рассол заговорил снова:

— Как-то неправильно, что Трэвис прожил так долго, а ни жизни, ни любви у него не было.

— Ты хочешь сказать — как ты сам?

— Нет, не как я. У меня была хорошая жизнь.