Кристофер Мур - Самый глупый ангел

— Прошу прощения? — сказал Брайан.

А за церковью мертвые тоже заразились праздничным духом.

— Он ее щас завалит прям тут, на погосте, — сказал Марти Поутру. — Кто бы мог подумать, что мозгоправы умеют так стонать? Карнальная воплетерапия, док?

— Ни за что, — отозвалась Бесс Линдер. — На ней «Армани», она его пачкать не захочет.

— Вы правы, — сказал Джимми Антальво. — Они просто обсосут друг другу физиономии, а примирительный секс оставят до после гулянки. Только откуда вы знаете, что на ней «Армани»?

— Вот странность, — ответила Бесс. — Понятия не имею. Наверное, женская интуиция.

— Спели бы «Доброго короля Венцеслава», — вздохнула школьная учительница Эстер. — Обожаю эту песню.

— Кто-нибудь видел кошмарную собаку биолога? — спросил Малькольм Каули, мертвый книготорговец. — В прошлом году тварь помочилась на мое надгробье три раза.

— Минуту назад он тут что-то вынюхивал, — сообщил Марти Поутру, — но убежал внутрь, когда стали выносить еду.

А внутри Живодер сидел под рождественской елкой и разглядывал очень странное существо. Он таких раньше не видел. Существо это висело на ветках, но не белочка — да и едой не пахло. Вообще-то лицом оно больше всего напоминало другую собаку. Живодер заскулил и принюхался. Если это собачка, где у нее попа? Как с ней поздороваться, если нельзя понюхать попу? Живодер осторожно попятился, чтобы разглядеть этакую невидаль получше.

— Чьебо уставилься? — сказал Роберто.

Год спустя — то есть через 365 дней после Идеально Одинокого Рождества — в городок въехал чужак. Звали его Уильям Джонсон, а работал он в закутке внутри огромного стеклянного куба в Кремниевой долине. Там он весь день передвигал по экрану разные штукенции. Жил сам по себе в кондоминиуме, а каждое Рождество брал две недели отпуска, ехал в какой-нибудь городишко, где его никто не знал, и отмечал праздник по-своему. На сей раз для персональной гулянки он выбрал Хвойную Бухту. Он предвкушал деяние, ибо впервые совершал его так близко к дому. Безрассудство можно себе позволить — это его двенадцатая рождественская поездка, ровная дюжина, чего ж не угоститься? А кроме того, отпуск задержался на неделю из-за свистопляски с проектом, поэтому на сей раз времени для тщательных поисков не осталось. Тут далеко не уедешь.

Уильям никогда особо не вникал, почему хобби одолевает его именно в Рождество. Так вышло, что впервые оно отпраздновалось в Элко, штат Невада, где Уильям встретился с женщиной. Познакомился с нею в Юзнете, а когда выяснилось, что она не только сама не живет в Элко, но и вообще не «она», Уильям выместил свою фрустрацию на проститутке с местной стоянки дальнобойщиков. И понял, что ему понравилось. И потом, опять-таки, все, наверное, из-за того, что его мамаша (блядь!) так и не снабдила его средним именем. Ведь человеку полагается носить среднее имя, черт бы его драл. Особенно если хочешь стать коллекционером, как Уильям.

Проезжая в арендованном грузовом фургоне по Кипарисовой улице, Уильям мычал себе под нос «Двенадцать дней святок» [7] «Двенадцать дней святок» (The Twelve Days of Christmas) — рождественский гимн, в котором перечисляются подарки на каждый день святок. Впервые опубликован в Англии в 1780 г., хотя по своему происхождению может быть французским. и улыбался. Двенадцать. В глубине фургона, в кулере, в вакуумных упаковках меж листов прозрачного пластика один к одному в ряд розовыми подушечками покоились на сухом льду одиннадцать человеческих языков.

Уильям поставил фургон на стоянку перед салуном «Пена дна», поправил наклеенные усы, огладил поддетый костюм с набивкой, в котором выглядел на двадцать лет старше, и ступил на асфальт. Захолустный, просроченный и, в общем, ветхий фасад заведения внушал оптимизм: отличное место для поисков двенадцатого экспоната.

— «И куропатка в грушевых ветвях», — тихонько мурлыкал Уильям.

В поисках темы для Одинокого Рождества наступил термоядерный расплав.

— Это же, блядь, Рождество, — ворчала Мэвис. — Прифигачить мишуру, срубить сосну, плеснуть в яичный коктейль рому побольше — и как новенькое. Вам чего надо, Второго Пришествия?