Франсуа Лелорд - Гектор и секреты любви

Он открыл свой блокнотик и записал:

Любить — значит от чего-то отказываться.

К ним подошла Вайла и с любопытством следила за тем, как он пишет. Гектор почувствовал, что она сгорает от желания вникнуть в смысл его записей. Словно это дало бы ей уверенность в том, что она всегда будет понимать его.

— Должен вам сообщить, что Вайла попросила разрешения воспользоваться моим спутниковым телефоном, чтобы отправить кому-то в отель сообщение на кхмерском. Мне кажется, это письмо вам, и теперь она ждет его перевода на английский.

Вайла догадалась, о чем они говорят, и улыбнулась Гектору с довольным видом, как будто сыграла с ним веселую шутку.

— А куда делись японки? — спросил Жан-Марсель.

— Собирались уехать, а потом решили еще ненадолго остаться.

— Странные из них туристки.

— Как и вы — странный бизнесмен, — ответил Гектор.

Жан-Марсель не среагировал и продолжил возиться с костром.

— Хотите знать, о чем они мне рассказали? — поинтересовался Гектор. — Пригодится для отчета Гюнтеру.

Жан-Марсель застыл, ничего не сказал, а потом улыбнулся:

— Что ж, больше нет смысла играть в прятки?

— Никакого.

— Единственное уточнение: хорошо бы Гюнтер не узнал, что вы меня раскололи. Могу я вас попросить ничего ему пока не сообщать?

— Договорились.

Жан-Марсель с облегчением вздохнул, чему Гектор удивился. Он подумал, что настоящий профессионал ни за что бы не отказался с такой легкостью от своей легенды, как они это называют. Ведь у Гектора были только подозрения и никаких доказательств, так что Жан-Марсель мог все отрицать и, вероятно, даже сумел бы убедить Гектора, что тот становится параноиком. И Гектор сказал себе: по всей видимости, Жан-Марсель отказался от мнимой роли номер один, чтобы лучше замаскировать реальную роль номер два. Наверное, он работает не на Гюнтера. Гектор вспомнил капитана Линь Цзао из Народно-освободительной армии, господина Вэя, потом настоящих работодателей Мико и Шизуру. Не становится ли это дело слишком серьезным для психиатра, терзаемого любовными страданиями?

В этот момент к ним подошла взволнованная Нот.

— Кормор? Кормор?

Вслед за ней появились вождь Ньяр и Аанг Длинные Руки, оба тоже чрезвычайно озабоченные. Профессор Корморан исчез.

— Знаете, — шептал Жан-Марсель, — мне поручили опекать вас, а не следить за вами. Ведь отправлять отчеты должны были вы.

Оба они двигались в большой цепи мужчин племени, прочесывавших джунгли. Все опасались, как бы профессор Корморан не заблудился, отправившись наблюдать за орангутангами.

— Надеюсь, он не встретил тигра, — сказал Жан-Марсель.

— Подозреваю, он даже тигра способен озадачить.

Как ни странно, разоблачение подлинной роли Жан-Марселя не уменьшило симпатии, которую испытывал к нему Гектор. Наверно, их связали прочными узами пережитые вместе сильные эмоции — мина в храме, страдания, причиненные подругами. Еще ему было интересно, в чем на самом деле заключалась миссия Жан-Марселя. Похитить профессора и доставить его на допрос в тайные застенки секретных служб? Выкрасть образцы и содержимое жестких дисков?

Однако вся эта слежка за профессором воспринималась Гектором как нечто второстепенное. Он хотел лишь одного: раздобыть дозу противоядия. Вот только с какой целью? Чтобы принять его вместе с Вайлой? А может, лучше проглотить таблетки вдвоем с Кларой? Глядишь, противоядие обеспечит им безболезненное расставание. Кстати, еще одно применение средства, о котором профессор Корморан не подумал: с помощью химии уничтожить мучительную привязанность, возникшую естественным путем. И прощайте любовные страдания. А заодно и вся литература, порожденная ими…

Идущий впереди Жан-Марсель сделал ему знак остановиться.

В двадцати метрах от них на маленькой полянке профессор Корморан, присев на корточки, что-то тихонько говорил двум орангутангам, которые с интересом разглядывали его.

— Он свихнулся, — прошептал Жан-Марсель. — Совсем ничего не соображает.

Гектор заметил, что профессор, держа в руках два рисовых колобка — несомненно, с новым средством, — потихоньку приближается к огромным приматам. Пелеаса (а это был именно он) неожиданно обеспокоило быстро сокращающееся расстояние между ним и профессором, и он издал глухое рычание. Совершенно не напуганный профессор медленно протянул руку, предлагая ему рисовый колобок. Настойчивое рычание Пелеаса продолжалось, намекая, что в любой момент он может перейти к враждебным действиям.