Юрий Нагибин - Дневник

В определенном смысле я подвожу сейчас наиболее печальные итоги за все прожитые годы. Хотя внешне я никогда не был столь благополучен: отстроил и обставил дачу, выпустил много книг и фильмов, при деньгах, все близкие живы. Но дьявол овладел моей душой. Я потерял в жизненной борьбе доброту, мягкость души. Это самая грустная потеря из всех потерь, и вот об этом я не мог не написать, перед тем, как ехать на встречу Нового года…

Ровно год не вел я записей, если не считать путевых заметок. И то в Польше я почти ничего не писал, в Чехословакии вовсе ничего, и лишь в Японии вел регулярно дневник. Всё написанное там, а также в Бирме и Гонконге вошло без остатка в мои очерки «Видения Азии» и нет смысла переносить в этот дневник целиком отработанный материал. Между тем, не было дня чтобы я не давал себе слова вернуться к записям. Но год миновал, а я так и не написал ни строчки. Боже мой, как стремительно летит время! Я так отчетливо помню последний день прошлого года, когда утром, перед отъездом в Москву, подводил печальные итоги. Да это же, без шуток, вчера было!..

Что сказать о годе 66–м? Поначалу он чего‑то ооещал, а кончается кромешным мраком. Я не написал ни одного русского рассказа, сплошная иностранщина, хотя тут были и настоящие удачи: «Страна Амундсена», «Мадемуазель», «Таинственный дом», «Повсюду страсти роковые». Азартная, не лишенная приятности работа над «Чайковским» [66] Ю. М. Нагибин вместе с И. В. Таланкиным и Б. А. Метальниковым является автором сценария фильма «Чайковский», поставленного И. В. Таланкиным на «Мосфильме» и 1070 г. Впоследствии (1984) Таланкин также снял по сценарию Нагибина фильм «Время отдыха с субботы до понедельника». — Примеч. ред. одарила меня душевным подъемом на целый месяц. Раздражает вечная неполнота успеха. Даже беспримерный по шуму, треску, ажиотажу «Председатель» обернулся полнотой удачи лишь для Ульянова, мне же почти ничего не дал. А ведь я, в отличие от Салтыкова, ни сном, ни духом не причастен к гибели Урбанского. Нечто сходное повторяется сейчас с «Чайковским». Поездки перехватил режиссер Таланкин, ему же отошла часть моих денег, на мою долю остались лишь комплименты, которым грош цена.

Ну, а теперь давай утешаться. Была Япония, и Рангун, и видение Гонконга, и вся фантастическая поездка, давшая мстительную радость долгожданного реванша. От Вилли Андреича и очаровательной Бемби, и слова из трех букв, написанных калом на двери дачи, до снежной Фудзи, ставшей поперек неба, — дистанция огромного размера!..

Продолжаю учиться самостоятельно писать, какие‑то сдвиги несомненно есть. Будущий год должен стать годом окончательного овладения ремеслом. Смешно, что это пишет писатель, считающийся «маститым».

Минувший год дал «Девочку и эхо» [67] Фильм Литовской киностудии 1965 г.; авторы сценария Ю. Нагибин, Л. Жебрюпас и Л. Черненко; режиссер А. Жебрюнас; фильм получил премию на Международном кинофестивале в Канне. — Примеч. ред. — под карзубую мою Витьку разные серьезные люди ездили за границу за призами и дипломами, посредственную «Погоню» [68] Фильм Одесской киностудии 1966 г.; автор сцен. — Ю. Нагибин. реж. — В Исаков. — Примеч. ред. и странный, печальный неуспех «Чистых прудов» [69] На основе одноименного рассказа Ю. Нагибина на «Мосфильме» в 1966 г. под этим названием был снят неудачный фильм (автор сцеп. — Б. Ахмадулина; реж. — А. Сахаров). — Примеч. ред. . Дал две книги, несколько публикаций в «Литературной России», «Огоньке», «Искусстве кино».

Не вел же я записей не столько от лени душевной, занятости и опустошенности, которой награждает слишком энергичная кинодеятельность, сколько из страха фиксировать на бумаге свою душевную жизнь, уж больно она безобразна, мрачна и тягостна. Страх смерти, страх за близких, оскорбленность, недовольство собой отвращали меня от дневника. Надо пересилить это в себе и вновь стать внимательным к своему дню и окружающему, к снегу и деревьям. И не надо бояться терять дни в чтении, думах, прогулках, рыбалке, охоте… Мне надо всерьез оздоровить отравленный кино — халтурой организм.

Я справился с теми задачами, которые себе ставил в плане литературной учебы. Но год можно считать прожитым не зря, если он принесет хотя бы три — четыре настоящих, полноценных русских рассказа. Это и будет моей ближайшей целью.

Прощай, 1966–й год, ты был достаточно страшен, но не исключено, что я вспомню о тебе как о счастливой поре своей жизни.