ЛЕВ КВИН - ЗВЕЗДЫ ЧУЖОЙ СТОРОНЫ

– Садитесь.

Кондитер пожал мне руку и подмигнул:

– Жду завтра.

– Как служба.

– Тогда послезавтра.

– Скорее, господин Калуш, – крикнул капитан.

– Сейчас, сейчас…

Он побежал к машине.

Черт, какое дурацкое осложнение! Ведь если я не приду к нему послезавтра, он обязательно начнет разыскивать меня по всему госпиталю. «Где у вас лейтенант Елинек… Как, нет лейтенанта Елинека?»…

Придется что-нибудь придумать. Иначе прощай мое легальное положение. И менять фамилию больше нельзя. Теперь уже слишком много людей знают меня как лейтенанта Елинека. В том числе и заместитель коменданта города.

Ничего, какой-нибудь выход найдется. В конце концов почему бы и не прийти к нему в кондитерскую? Буду вести с ним переговоры о пенициллине до прихода наших.

Главное, чтобы лейтенант Елинек мог продолжать свою так неплохо начатую жизнь.

Добравшись благополучно до леска, я шел вдоль берега речки к бункеру. От дерева отделился человек. Черный. Похоже, он поджидал меня здесь всю ночь.

– Поговорим?

Я остановился:

– Давай поговорим.

– Я, вроде, тебя должен поблагодарить.

– Вроде.

– Но мне что-то неохота.

– Ну, не благодари.

– Я бы его пришиб, если бы не ты.

Я возмутился. Вот наглец!

– Значит, он меня должен благодарить?

– Его дело.

Я шагнул вперед. Он стоял на дорожке.

– Все?

Черный не сдвинулся с места.

– Слушай, русский. – Вопреки запрещению Бела-бачи он назвал меня русским, и это должно было означать, что разговор пойдет серьезный, что плевал он на все запрещения. – Я против тебя, как типа, абсолютно ничего не имею.

– Ну и хорошо.

– Но хочу тебя крепко предупредить: не становись у меня на пути.

– Пока ты стоишь у меня на пути.

– Я про другое… Если хочешь, могу сказать прямо: Аги!

– Что Аги?

– Хочешь играть в кошки-мышки? – Он не признавал никакой дипломатии. – А я не хочу. Ты ее любишь?

– Что?!

– Скажи прямо, как мужчина мужчине. Любишь? Женишься на ней?

– Слушай, Черный, просто смешно…

– Вот! – он припер меня к стенке и торжествовал. – Тебе смешно! А не любишь и не женишься, так не лезь.

– А ты женишься?

– Да! – глаза его сверкнули в темноте. – Да! Клянусь богом! Я люблю ее и женюсь на ней. И мне наплевать – слышишь! – наплевать на то, что другие говорят про нее.

– А она?

– Что – она?

– Она тебя любит?

– Это не важно! Не любит, так полюбит – ты же сам видишь, какой я парень. Только ты не лезь, не становись между нами. Вот тебя-то она точно не любит, ты ей даже не нравишься.

Все мое самолюбие взбунтовалось против такого наглого утверждения. Я засмеялся – несколько искусственно.

– Я ей не нравлюсь, а тебя она выгоняет. И в тот раз выгнала, с костюмом, и вчера, и сегодня! Только зря проторчал под дверью.

Это была просто догадка, но как только я ее высказал, то сразу увидел, что прав. Черный отшатнулся, как от удара.

– Это тебя совершенно не касается. Это мои с ней отношения, и до них нет никому дела… Да, стоял под дверью, да, и еще буду стоять. Месяц! Два! Год! Десять лет! Пока она не будет моей… А ты, ты… Пойми, болван, она не к тебе, не вот к этому типу с носом картошкой и соломенными волосами, хорошо относится. Она так относится к тебе просто потому, что ты русский. Ты первый русский, которого она видит. Поэтому она к тебе так относится. К русскому, а не к тебе. Не к тебе! На тебя, какой ты есть, ей наплевать. Вокруг нее не такие ходят.

– Кончим этот разговор, – тихо сказал я, чувствуя, что еще несколько слов и мы сцепимся с ним, как мальчишки.

– Ты мне сначала обещай.

– Ничего я тебе обещать не буду. Пусти меня.

Он сунул руку в карман:

– Не будешь?

В кармане у него лежал складной нож. Я разозлился.

– Пошел к черту!

Толкнул его и двинулся дальше по тропинке к бункеру.

Он шел за мной, и его ненавидящий взгляд все время жег мне спину.

Нас разбудил стук в дверь. Фазекаш – он был уже на ногах – побежал открывать.

Вошел хозяин, улыбающийся, чисто выбритый.

– Какой сегодня праздник? – крикнул Черный.

– А то не знаешь!.. Нет, вы в самом деле молодцы, в городе только и разговоров, что о вчерашнем.

Мы все разом повскакали с нар.

– А что говорят?

– Что говорят? Да у меня голова распухла от слухов. Кто говорит, парашютистов была рота, а кто – целый батальон. Кто говорит, подорвали двадцать танков, а кто – все сто.

– Сто танков! – завопил Черный.

– Не может быть, – прервал я его восторги. – Таких эшелонов не существует в природе.