Амин Маалуф - Врата Леванта

Мы провели в пути всего несколько минут, когда послышались выстрелы. Бойцы Сопротивления напали на тюремный фургон в самом центре Лиона. Позже мне довелось узнать другие детали. А от того момента остались в памяти лишь сильная стрельба, распахнутая дверь фургона, чей-то крик: «Вы свободны, выходите! Бегите! Бегите в разные стороны!» Я спрыгнул вниз и побежал, каждую секунду ожидая, что меня срежут автоматной очередью. Никакой очереди не последовало. На несколько секунд я укрылся в какой-то церкви, затем направился к людной улице. Я выпутался. По крайней мере, на время. Ибо все документы у меня забрали, и я не знал, какую явку использовать, чтобы не подвергнуть опасности моих товарищей.

К счастью, у меня осталось несколько купюр, предусмотрительно засунутых в носок, и я толкнул дверь небольшого ресторана с намерением заказать себе самую лучшую еду. Я говорил себе, что будущее покажется не таким мрачным, если желудок у меня будет полон.

Я был единственным посетителем, в такое время в рестораны никто не ходит. Слишком поздно для обеда и рановато для ужина. Но я все равно взял один из листочков с меню, лежавших на полочке у входа, и принялся его увлеченно изучать. Я уже успел выбрать три блюда с аппетитными названиями, когда ко мне подошел хозяин заведения.

— Я хотел бы поужинать, это не слишком рано?

— У нас открыто.

— Прекрасно. Принесите мне…

И я с наслаждением перечислил прельстившие меня деликатесы. Патрон слушал молча, однако ничего не записывал. По лицу его блуждала довольная улыбка, словно сами названия этих блюд вызывали у него гордость. Когда я завершил свой заказ, он не двинулся с места, хотя улыбаться не перестал. Чтобы поторопить его, я добавил, слегка кашлянув, чтобы прочистить горло:

— Вот и все!

Он вздрогнул и выпрямился по стойке «смирно», как если бы собирался отдать мне рапорт.

— Нам уже четыре дня не поставляют продукты. Могу предложить только суп из чечевицы и черствый хлеб.

Он произнес это с такой болью, что я ощутил потребность утешить его:

— Суп из чечевицы, прекрасно, именно его мне и хотелось попробовать.

Я вовсе не желал просто так встать и уйти! И вот передо мной тарелка с дымящимся супом. Я вдыхаю его запах. Подношу первую ложку ко рту. Действительно, чечевица, но не какая-нибудь, а с тмином! Щедро посыпанная тмином, как это делается у нас. Странно, говорю я себе. Неужели в лионской кухне это тоже принято? Да нет, этот вкус перепутать невозможно, я знаю, откуда он родом. Мне хочется расспросить хозяина. Я уже готов позвать его, потом одергиваю себя. Что я собираюсь ему сказать? Ах, я признал в его супе кулинарные особенности своей страны? Что это за страна? Давно ли я оттуда уехал? И с каких пор в Лионе? Нет, нет, вот этого не надо. Ведь в положении беглеца без документов следует прежде всего избегать любых разговоров с незнакомыми людьми! И уж тем более разговоров о моем происхождении! Поэтому я глотаю все свои вопросы и начинаю смаковать суп, в который обмакиваю кусочки черствого хлеба.

Патрон удаляется, а чуть позже его жена приходит за тарелкой. Я ее так быстро опустошил и вычистил, что дно у нее блестит. Женщина забирает ее, затем, ни о чем меня не спросив, приносит снова — полную.

— Спасибо. Это восхитительно!

— Так готовят в моей деревне, — говорит она.

Боже мой! У нее такой же акцент, как у меня! Выговор Старой Страны! Мне так хочется спросить у нее, о какой деревне идет речь… Нет, я не имею права, мне нужно сохранить выдержку и здесь… Поэтому я повторяю самым нейтральным тоном:

— Спасибо, это восхитительно!

И тут же вновь утыкаюсь в тарелку, начинаю есть в ожидании, что она сейчас уйдет. Но она не уходит. Стоит передо мной и смотрит на меня. Я уверен, что она все поняла. Откуда я приехал и почему не смею в этом признаться. В какой-то момент я поднимаю голову. Она глядит на меня с бесконечной нежностью. Таким долгим материнским взором никто и никогда на меня не смотрел. Мне хочется заплакать, припав к ее плечу.

Потом, словно бы услышав мои безмолвные вопросы, она заговорила. Муж ее некогда служил в армии, находившейся в Леванте под командованием генерала Гуро. Его лагерь был недалеко от деревни, где она жила. Он часто заходил к ее родителям, чтобы купить яиц. Время от времени они обменивались парой слов и подавали друг другу знаки. Поженились после войны, десять лет провели в Бейруте, а в двадцать восьмом году перебрались во Францию и открыли этот ресторан…