Елена Соковенина - До Бейкер-стрит и обратно

» Белые пароходы заняли у него пять минут, у меня – полдня, и все-таки оказались черными. Пан Поберовски потом признался, что это все его соавтор: если одна половина Светозара Чернова – более специалист по железным дорогам, то вторая – по мореплаванию. Вот она, половина, и добавила перца. Затем была дискуссия про поезд. Вообразите: герой пьет абсент с девицею в закрытом купе, ничего плохого не делает. Тут появляется Светозар Чернов и говорит: быть этого не может, потому что до 1923 г. никаких закрытых купе нет и не было. – Позвольте, – удивляется графиня, – как это «не было», если я материал брала в Вашем же журнале? – Верно, – не дрогнул сухой, как палка, зануда, – но там речь шла о конце 19 в., а у Вас начало 20-го. Когда еще в конце 1890-х преступность выросла так, что в пульмановских вагонах двери заменили занавесками, каковой порядок и изменился в 1923 году. Графиня дралась и изворачивалась. Три дня безвылазно сидела на сайте железнодорожного музея штата Вермонт – именно оттуда в самом начале романа отправились в путь герои. Нашла закрытый салон-гостиную, чтобы люди в шестой части книги могли спокойно распить абсент. И даже добилась у этого зануды подтверждения своей правоты: салон-гостиная в поезде была. Но тут снова встрял соавтор адского фокусника: выяснилось, что в вагоне нет окон. А значит, преступнику неоткуда спокойно выбросить труп. Графиня засучила рукава, прокралась в тамбур и выкинула труп оттуда. По ее представлениям, именно в этом месте поезд должен был проезжать мост, под мостом располагалась река, и никакой соавтор не был в силах помешать делу.

Но не успела несчастная перевести дух, как под сомнением опять оказалась книга первая, в которой герои попадали с крыши вагона в закрытое купе (в 1905 г., когда закрытых купе уже не было вплоть до 1923 года!). Крыша вагона, если посмотреть повнимательнее, располагала, скорее, к тому, чтобы неопытный ездок имел все шансы оказаться под колесами поезда, и ни одного - в купе. Пришлось переделывать. Былая свобода становилась все ближе, ближе, и… тут пан Поберовски сделал графине предложение: «Я могу взять на себя какую-то редактуру. Если не боитесь».

Однажды вечером граф вернулся домой и не застал ни ужина, ни рубашек. Графиня ходила из угла в угол. - Но ведь это же чудовище! – закричала она, бледная и несчастная. – Адский монстр! Инфернальный фокусник! Он меня закопает! И пошла писать этому страшному человеку: «да». Первые три дня сотрудничества прошли в кровавом сражении: соавтор пана Поберовски предложил заменить китовую охоту на лов трески. По соображениям исторической правды. Пришлось доказывать, что, несмотря за закат китобойного промысла, в 1905 году в Нью-Бедфорде еще была возможность поступить на китобой двум джентльменам пятнадцати лет. Три дня и три ночи, как в сказке, просидела несчастная над книгами – безуспешно. Пока, наконец, буквально зубами не вырвала в одном архиве клочок бумажки, на котором на чистом английском языке значилось: к 1905 г. в Нью-Бедфорде имелись китобойные суда в количестве восьми штук.

- Уф, – сказала обессиленная графиня. Затем Светозар Чернов добыл карту рельефа окрестностей Берлингтона на 1905 год, схему прилегающих железнодорожных станций и принялся объяснять, что даже гениальный сочинитель не может себе позволить обращать вспять поезда и реки, если он при этом желает, чтобы герои прибыли на вполне реальную станцию.

Мы сбрасывали с высоты трупы и пытались утопить их в реке в зимнее время, замеряя температуру воды по шкале Реомюра. Вскрывали сейфы в Нью-Йорке и Лозанне, перебирали полицейскую картотеку в 1900-х, 1910-х, 1920-х и пересекали Атлантический океан. Шарили в саквояже тридцатилетнего обеспеченного жулика, вынужденного спешно скрыться от властей в платье своей тетки, в доме которой он как раз находился, когда ворвались агенты Пинкертона. Выясняли, что именно надето у него под платьем, и какие из этих предметов туалета видны, если мужчина, одетый таким образом, наносит удары баритсу. Отличается ли серж от саржи, а «русская» кожа от «американской». Может ли дама спьяну потерять подвязку от чулок, и, если может, то как эта подвязка будет выглядеть, повалявшись под колесами экипажа. Мы провели упоительную ночь, занимаясь раскопками одной уборной в Лос-Анжелесе. Уборная была там в 1905 году., и принадлежала одному борделю, а бордель… Как- четыре, чего именно? У нас – четыре утра? Но это неправда, это у нас в Риге – четыре, а у Вас в Петербурге – пять. И потом, ведь невозможно пойти спать, когда до сих пор неясно, что именно было в синей банке, из которой наливали для омовений профилактического характера: «Профилактическая жидкость Дерби» или «Кровеочиститель д-ра Беркхарта», вылечивающий сифилис всего за полгода! Словом, я была счастлива. Единственное, чего я боялась, – это то, что совсем его замучаю.

Читать дальше