Федор Полканов - Рабочая гипотеза.

– Разумный шаг! Как Виннипух?

– Мил, очень мил… Очарователен просто. Такой нежный, такой умный! По-моему, он сознательно себя бережет: не прыгает, хотя и может.

– Ну, знаете, вы начинаете их очеловечивать. Диктуйте-ка лучше объективные данные.

И Громов проставляет в таблицу называемые Мезиным цифры.

На двадцать первый день лучевой болезни погиб Виннипух. Громов не зря все время спрашивал о нем Мезина. Знал, что за внешним благополучием кроется здесь опасность: у Виннипуха с самого начала опыта прослушивались хрипы в легких, а две обезьянки с хрипами в облученном контроле погибли первыми.

– Как остальные?

– Держатся. Плох, очень плох Буратино!

На двадцать третий день погиб Зайчик. За ним Громов как-то совсем не следил: сидел себе Зайчик в уголочке, особого беспокойства не проявлял, да и объективные данные не заставляли тревожиться, а теперь принес Мезин Громову его труп,

– Что с другими?

– Очень плох Буратино…

На двадцать четвертый день у всех обезьян наметилось улучшение: четвертый – лиховский – пик был пройден, острый период болезни подходил к концу. Буратино, который все время был очень плох, Петрушка, несколько дней не встававший, выжили. Много еще загадочного в лучевой болезни!

– Теперь можно радоваться? – спрашивает Мезин.

– Можно. Но… рановато. Ведь предстоит еще не один опыт, только проводить их будем не мы. Медики – что покажут лечебные эксперименты у них? Мы всего лишь разведчики, за нами следом в атаку пойдут целые институты. Проверки, уточнения, преобразования. Внедрят в практику, если внедрят – мы и не узнаем в итоге своего препарата. А может, и забудем о нем – уведут нас в сторону новые разведывательные тропы.

Перед отъездом Громов вновь навестил Славного и Балуя. Долго разглядывал, размышлял. Это еще не все, что средство его дало лучший результат, чем средство Лихова. Плох последователь, не сумевший обогнать предшественника, – это-то факт! Но плох и тот, кто, обогнав, не оглядывается назад. По каплям, по атомам вобрал в себя «Ли-4» труд жизни Якова Викторовича, да и Ивана Ивановича. Десятилетия понадобились для того, чтобы его создать. Минута равна минуте, год – году. Однако вместимость времени разная: Леониду и Лизе потребовалось для взлета гораздо меньше. Но не потому ли, что Лихов и Шаровский подготовили для них стартовую площадку? «Ли-1», «Ли-2», «Ли-3», «Ли-4» – этапы поиска, этапы разочарований. А ныне даже Степан признает: «Ли-5» никогда уже создан не будет. Как ни беги, в конце концов все равно остановишься – и Лихов с Шаровским свое отбегали. Но кто-то же должен подставить плечо? Не только из соображений, философски-этических, но потому прежде всего, что вот они, Славный и Балуй, живы-здоровы и, значит, нужен «Ли-5»! Тем более что «Ли» снимает четвертый пик, чего не делает «ЕГ-1».

В день, когда Громов вернулся с Кавказа, Шаровский не хотел говорить ему о статье, которую Леонид, занятый опытом, прозевал, – статье Краева. Успех воспитывает уверенность – пусть Громов сегодня насладится успехом. Но Леонид о статье знал – сказала Елизавета.

– Какова терминология, а? Это же потрясающе, Иван Иванович! Единство физиков, химиков и биологов – круговая порука, а научные школы, оказывается, ведут к предпочтению групповых интересов государственным! Я бы сказал, что он уникум, если б не знал, что есть и другие, точь-в-точь такие же.

– Огорчаетесь?

– Да, но не слишком. Два академика оказались дилетантами, а Яков Викторович и вы – «биологами, чуждающимися диалектики». Простите, что повторяю его нелепости, однако в такой компании мне даже быть обруганным лестно! А по-настоящему меня тревожит наш препарат. Не начнет Краев совать палки в колеса у медиков? Составит комиссию из своих дружков, оболгут, поперепутают… Не удается же генетикам отличные сорта провести через испытания, если они созданы «крамольными» методами.

– Опасения основательные. Придется нам с вами схитрить. Я консультирую в институте, где директором генерал медицинской службы.

– Великолепно! Спрятать от Краева препарат за высокие стены и проходную будку, в которой сидит человек с ружьем! Было бы замечательно!

– Все относительно, Леонид Николаевич. Замечательно – это наука без Краевых.

Ждали Яшку, родилась Валька.

Этому предшествовал каскад событий: Елизавета, по словам Громова, превзошла себя. В последний месяц все ей было не так. В одну из минут, когда настроение было самокритичным, она признавала это.