Андрей Портнов - Автово

Во-вторых: та же проблема должна была коснуться и Галю. Бедная девочка одна одинешенька тоже жила в закутке, но на третьем этаже, а стало быть, тоже подвергалась выселению. К счастью, с комнатой проблем не было. Комендантша надеялась переселить нашу Галю в 212-ую (ту самую, на которую раньше нацеливался я), но сначала там требовалось сделать ремонт. Вообще, Гале везло — каждый раз она въезжала в только что отремонтированную комнату. А пока она смело могла жить в своей 302-ой.

Ну, и, наконец, в-третьих: переезжала и 315-ая. Уж не знаю, что им не нравилось в этой комнате, только в конце прошлого семестра Чеченев сообщил мне, что Коммунист нашёл им одну шикарную комнату N 334. В день нашего отъезда домой я имел счастье лицезреть эту самую 334-ую, куда мы с Рудиком помогали перетаскивать холодильник. Комната, действительно, была очень даже ничего. Сразу бросалась в глаза разница в габаритах. А кроме этого здесь было полно мебели и два окна. В общем, неплохо. И всё бы ничего, если не место расположения этой 334-ой. Находилась она прямо на клетке парадной лестницы, и все живущие на 3, 4, 5 этажах как миленькие топали около двери 24 часа в сутки. Но в этой жизни всегда приходиться выбирать, и, видимо, плюнув на постоянный топот, Чеченев, Коммунист и Паша окончательно решили переселяться в 334-ую, тем самым сознательно отдаляясь от группы, так как теперь они стали жить от всех нас ещё дальше — в противоположном конце коридора, да ещё на другом этаже.

Короче, 315-ая стала единственной комнатой, которая переселилась полностью ещё в конце прошлого семестра. Ну, а 205-ой и Гале это ещё предстояло…

В числе первых, кто приехал в Питер вместе с нами, были и хозяева 205-ой. Переселение в 225-ую было не таким уж и долгим. Больше всего жаль было переезжать Костику, который купил и наклеил в 205-ой фотообои. Сначала он хотел эти обои разорвать или чем-то разрисовать, чтобы они уже не достались никому в товарном виде. Но Лёха с Васильевым его быстренько образумили, и ему оставалось довольствоваться только обоями в 225-ой.

Наконец, подъехали все. Общага вновь забурлила, наши снова влились в питерскую жизнь и стали ожидать главное событие этого семестра. Мы со дня на день ждали прибытия наших потомков, то есть новых жертв, которые поступили на нашу специальность на следующий год.

И вот, однажды, это произошло. Моя в пока ещё нашем туалете руки, я случайно посмотрел в окно и увидел толпу с чемоданами около двери нашей общаги. Это могли быть только они. Ну, а то, что среди них тусовался Коммунист, только доказывало это. Диким галопом я помчался к себе.

— Едут!!! — заорал я Рудику и Владику.

— Ба-а-а! — сказал Рудик. — А кто?

— Они!

— Опять дети?

— Потомки! Их много, и Коммунист с ними.

Я закрыл за собой дверь и с бьющимся сердцем стал прислушиваться к тому, что делалось в коридоре. Там нарастал какой-то шум. Вскоре звуки голосов раздались у самой двери, и я невольно отпрянул от неё.

Среди голосов слышались крики комендантши, которая распределяла всех по комнатам. Больше я выдержать не мог. Быстренько взяв коробку для мусора, которая к счастью у нас всегда была полной, я сделал невозмутимое лицо, открыл дверь и медленно поплёлся к мусорному бачку. И сохраняя своё невозмутимое, как я думал, лицо, я озирался во все стороны, пытаясь одновременно рассмотреть всё, что делается спереди, по бокам и позади меня. От расходящегося косоглазия меня спас Марат, который поинтересовался что у меня с лицом.

— А что? — сдавленно спросил я, собирая свои глазки в одну кучу.

— Да ничё! Просто ты сейчас так выглядишь, будто тебя слон переехал.

Я, вообще-то, не знал, как выглядит человек, которого переехал слон, но смутно догадывался, что ничего привлекательного в этом нет. Очевидно, происходящие сегодня события взволновали меня через меру, и все мои переживания отразились на лице. Любопытство просто разрывало меня. И поняв, что свои чувства сейчас скрывать уже бесполезно, я повернулся и в упор стал разглядывать прелестную картину.

Наше крыло наполнилось невообразимым гамом, и всё очень походило на «птичий базар». По коридору бегала и разрывалась потная от волнений комендантша и просто уже умоляла «потомков» заходить только в те комнаты, которые были для них предназначены и никак не в другие. Потомков было 13 штук — двенадцать пацанов и всего одна девица. В 213-ую и 217-ую заселили по трое, в 219-ую набежало сразу четверо, зато в 223-ей наслаждались жизнью всего два потомка, среди которых я узнал нашего бывшего однокурсника Славика. Девицу поселили одну в 209-ую, где не было электричества, стало быть временно, а потом её планировалось поселить в 212-ой вместе с нашей Галей.