Андрей Портнов - Автово

— И что, теперь ты их снимешь? — как-то очень жалостливо произнёс Рудик.

— Ну, не знаю, — замешкался я, — но, скорее всего, да. Ты меня в таком виде уже заснял на плёнку, потомкам повеселиться хватит, так что…

— А как же Гармашёв? — вдруг ужаснулся мой собеседник. — Он ведь тебя ещё таким не видел! И неужели ты не захочешь посмотреть на его морду, когда он увидит тебя?

Рудик знал, на что напирал. Посмотреть на Гармашёва в этот момент мне очень даже хотелось, но истощённая жизненная энергия требовала своё. Мне необходимо было вновь превратится в обычного серого человечка для её восполнения.

Мои размышления прервал запах сортира.

— Знаешь, — обратился я к Рудику, — я, пожалуй, в туалет зайду, а то, вон, там, — я указал рукой дальше по коридору на знакомую до боли фигуру, — кое-кто сидит, а мне нужно проникнуть в 215-ую незамеченным для него.

— Так это же Шашин, — зорко всматриваясь в даль, сказал Рудик, — чего тебе его бояться?

— Да не боюсь я его! Просто он меня уже достал по одному вопросу. Иди, иди, это моё личное дело.

Выйдя на всякий случай через полчаса, около своей кабинки я обнаружил Шашина.

— Андрюха, — обратился он ко мне, опуская тот факт, что я сидел на очке полчаса, — а я знаю, как ты сморкаешься.

— Ну! — я был близок к помешательству.

— Ты вот так отодвигаешь кольцо, — он начал объяснять на руках, — потом сморкаешься, а потом опускаешь кольцо и протираешь его платком.

— Ну, молодец! — с расширенными глазами заорал я. — Как я рад за тебя! Ну, наконец-то, ты догадался! Слава Богу! И теперь все проблемы решены! Ведь правда? — в моём голосе сквозило крайнее отчаяние.

— Чё, правда? — обрадовался в свою очередь Шашин. — Я всё правильно угадал? Ну, класс! А то я всё мучаюсь! Вот, сразу легче стало. Ну, я пойду.

— Бред какой-то, — подумал я, глядя вслед ему, — неужели теперь всё? Да, пожалуй.

И уже не крадучись, я пошёл в свою 215-ую.

— Так ты идёшь сегодня в филармонию? — спросил меня Рудик.

— Нет, я уже решил это однозначно, — ответил я.

— И что же, я теперь один там буду стоять? А что скажет Прасковья?

— Подойдёшь к ней и скажешь, что я увольняюсь по собственному желанию. И не важно, что она обо мне подумает. А тебя, точнее к тебе поставит кого-нибудь ещё. Там наверху в одном гардеробе почти никто не раздевается, а там целых три гардеробщика, сам знаешь. Так что замену мне найдут быстро, один не останешься!

С этого дня по вечерам я оставался в комнате один. Владик и Рудик уходили на работу, а я вставлял в магнитофон кассету с Мадонной и наслаждался одиночеством…

На следующий день, когда все после выходных пошли в «школу», я остался дома. Теперь я уже твёрдо решил, что с кольцами ни одному преподу на глаза не покажусь. Мало ли, что может случиться с всякими там старичками типа Бронникова по проектированию. А мне ему ещё курсовик сдавать…

Сегодня утром на вахте я нашёл телеграмму на своё имя. Проходя мимо испуганной вахтерши, которая сразу же заперлась изнутри при виде меня, я прочитал послание. В нём говорилось, что мои родители решили порадовать своего сыночка и посылали ему (то есть мне) посылку с поездом. Поезд должен был прийти сегодня, и пока у меня до него было время, я, не спеша, позавтракал в столовой под всё те же испепеляющие взгляды голодных студентов, вернулся в 215-ую и подошёл к зеркалу.

Нелегко было начать задуманное после той ночи мучений у Сони, но другого выхода я не видел. И всё же, решив пощадить нелёгкий труд Сони и мои личные переживания, я решил выполнить только половину задуманного.

Поглядев в последний раз на свой новый и (что уж там) ошеломляющий образ, я решительно взялся за бровь и снял с неё кольцо.

— Да, — подумал я про себя, — тридцать минут мне это кольцо вставляли, да ещё как, а снял я его за три секунды.

Назад возврата уже не было. Учитывая специфическое место прокалывания, вставить кольцо обратно не представлялось никакой возможности. Да и сейчас, глядя на кровоточащую ранку, которая ещё не совсем успела зажить, мне этого, честно говоря, и не хотелось.

Однако, кольцо в носу я решил оставить. Скорее всего, думал я, для брови кольцо и в самом деле было слишком большим, но для носа, может быть, сойдёт.

Но, так или иначе, я считал, что в таком виде выгляжу куда более пристойно, и народ будет реагировать на меня не так сильно. Не правда ли, глупо?

Впервые свою глупость я понял в метро, когда ехал на Московский вокзал. Делая вид, что читают газету, люди искоса, рискуя напрочь окосеть, наблюдали за мной всю дорогу и опять около меня никто не рискнул встать.