Гийом Мюссо - Зов ангела

Маделин почувствовала, как засосало под ложечкой. Это было такое жжение, одновременно жуткое и восхитительное, некое сильное и острое ощущение, которое у нее обычно появлялось, когда она брала след в своих расследованиях. «Ты больше не коп», — повторил ее внутренний голос.

Но она предпочла не слушать его и, довольная своим открытием, вышла на тротуар, чтобы покурить.

Сан-Франциско

— Доб'день, пап.

— Привет, крепыш! — Джонатан поднял Чарли на руки, целуя его, а потом приземлил на стул на кухне.

Мальчик протер глаза и уткнулся в чашку с горячим шоколадом. Джонатан намазал маслом кусочек хлеба и сверху положил мед. Чарли поблагодарил его и спросил, можно ли будет посмотреть мультики на маленьком телевизоре. Сегодня утром Джонатану очень хотелось избавить сына от проповедей.

— Конечно, дорогой, — ответил он, сам включив телевизор пультом дистанционного управления, и воспользовался тем, что его сын погрузился в очередную серию «Губки Боба», чтобы сесть перед монитором и возобновить изучение «досье Диксон».

Среди документов, которые ему оставалось просмотреть, находился заархивированный видеофайл, и он запустил его, надев наушники. Картинка не была отличного качества. Без сомнения, фильм сняли на телефон или на цифровую камеру середины 2000-х. Но звук был вполне нормальным.

На переднем плане была видна Маделин с закрытыми глазами. Лежа на больничной койке, она, казалось, все еще находилась в коме или как минимум глубоко спала. Затем человек, державший камеру, поставил ее на тумбочку и навел на самого себя. Это был темноволосый мужчина, мужественный, с квадратным лицом и темными усталыми глазами.

— На этот раз ты справишься, Мэдди… — начал он тихим голосом.

Джонатан сразу понял, что это был Дэнни Дойл…

Париж

Шикарный «Порше Панамера» остановился у ресторана в половине двенадцатого. Жорж ЛяТюлип оставил свою машину и вручил ключи привратнику.

Сидя за стеклом кафе, Маделин прищурилась, чтобы лучше его рассмотреть. Он был немного старше, чем на фотографиях, но выглядел все еще хорошо: бодрая походка, спортивная фигура. Виски Жоржа, конечно, слегка серебрились, но не так сильно, чтобы его можно было отнести к категории «старый щеголь».

Она решила не торопиться и понаблюдать. Учитывая время, когда он прибыл в ресторан, ЛяТюлип наверняка больше занимался связями с общественностью, чем кухонными печами. Она была уверена, что на работе он долго не задержится.

Чем ближе было обеденное время, тем больше заполнялся «Орленок» — небольшое кафе, где она нашла себе убежище. Хозяйка спросила, не хочет ли она что-нибудь съесть, и она согласилась, чтобы не лишиться наблюдательного пункта. Она заказала блюдо дня. Меню тут, конечно, было не таким, как на другой стороне улицы, но Маделин чувствовала такой голод, что буквально проглотила «тулузскую колбаску с тимьяном и засахаренным луком».

Она опять была в своей стихии: укрытия, слежки, догадки, питание на ходу… Впрочем, она еще пыталась подвести черту под всем этим, но старые рефлексы возвращались со страшной скоростью. Что она хотела себе доказать? Что не потеряла чутье? Что еще в состоянии распутывать нити тайн?

Это возбуждало ее, но и страшило тоже. Более двух лет она потратила, — чтобы стереть свое прошлое, и теперь боялась, что оно возродится, словно игрушечный чертик из коробки. Она была похожа на ширяльщика или алкоголика: те никогда полностью не выздоравливали и могли снова вернуться к своему при малейшем искушении.

При воспоминаниях о прошлом на глаза Маделин навернулись слезы. Держать скорбь на расстоянии и особенно не начинать снова думать об Элис. Последнее расследование кинуло ее на дно пропасти. Она пришла в себя в больнице после двух дней комы, связанной с неудавшейся попыткой самоубийства. Когда она открыла глаза, у нее в руке был мобильный телефон. Словно пьяная, она безучастно посмотрела на экран. На тумбочке, рядом с простым букетиком фиалок, стоял конверт, из которого она вынула визитку:

«Всегда есть выбор»

Береги себя

Она опять посмотрела на телефон и обнаружила, что кто-то воспользовался им как камерой. Она включила воспроизведение записи, на экране появилось лицо Дэнни. Маделин никогда не видела его таким уставшим и таким «человечным».

— На этот раз ты справишься, Мэдди… — начал он тихим голосом.

— На этот раз ты справишься, Мэдди, но это не мой случай. Я знаю фараонов: они не очень отличаются от таких типов, как я. Я знаю, что в итоге многие идут тем же путем разочарования: путем, что погружает в темноту, в насилие, боль, навязчивые идеи, смерть…