Виктория Лебедева - В ролях (сборник)

По коридору в сторону входной двери на четырех конечностях шествовала Дарька. Ее откляченная попа торчала выше головы, растрепанная светлая косичка мела по полу, а в пижамные штаны заправлен был пояс от Катиного махрового халата. Видимо, он должен был изображать хвост.

— Даша! — только и сказала Катя.

— Миу, — ответила Дарька жалобно и продолжила путь.

— Дарья Сергеевна, что здесь происходит? — спросил Сергей строго. Он всегда делался строг, когда его внезапно отвлекали от каких-нибудь важных вещей.

— Миу, — ответила Дарька.

— Грязно же! — сказала Катя.

— Миу, миу!

— Дарья Сергеевна!

— Ну, папа, ну я же кошечка, разве ты не видишь? — обиженно пропыхтела Дарька, повернув к родителям красное от натуги лицо, и плюхнулась на колени. — Миу!

За Дарькой, в конце коридора у входной двери, они увидели хозяина. Он невозмутимо сидел напротив когтедралки и осторожно трогал ее лапой. Даже головы не повернул — происходящее в коридоре его вроде как не касалось.

— Я тебе покажу кошечку! — возмущенный Сергей шагнул к дочери. Но Катя придержала его за локоть.

Она со смехом смотрела на мужа.

— Ты понял? Она у нас не просто так ребенок. Она — ко-ошечка! Теперь их двое…

И он тоже рассмеялся. И подхватил Дарьку с пола, и закружил, едва не сбив коридорную лампочку.

— Эх ты, чучело-мяучило!

— Миу! А можно я буду на завтрак молоко из блюдечка?

— Нельзя! — хором ответили Катя и Сергей.

Сергей воспринимал хозяина как врага, которого следует победить во что бы то ни стало, Катя — как зловредного неприятного человека, потом как капризное и мстительное божество, наделенное неограниченной властью, и только мудрая маленькая Дарька относилась к хозяину как к коту. Конечно, он был уже старенький и не хотел играть с бумажкой, а все больше дремал где лежал, но она его все равно любила. Просто так. За то, что он кот. За то, что он живой.

Она носила его по квартире, неловко ухватив поперек живота, укладывала к себе на колени и чесала под шейкой, а хозяин тянул голову и издавал хриплый клекот, отдаленно напоминающий мурлыканье. Он не выпускал когтей даже тогда, когда она повязывала ему бантик на шею или пыталась запихнуть в игрушечную коляску, чтобы поиграть в дочки-матери. Терпел. Был снисходителен. Один раз только сорвался, оставил кучу на подушке. И всё.

Всякий вечер Дарька пыталась утащить хозяина к себе и устроить спать в ногах, но Катя эти попытки пресекала и гнала кота в коридор. Он без возражений уходил, Дарька дулась, начинала:

— Ну ма-а-амочка, ну пожа-а-алуйста!

— Даша, это негигиенично!

— Гигиенично, гигиенично! Ты же спишь с папой, и тебе ночью не страшно! А мне стра-ашно!

— И смех и грех, — с улыбкой пересказывала Катя мужу. — Может, пусть у нее спит? Хоть орать перестанет.

— Нет! — отвечал Сергей холодно.

Это было настоящее «нет». Мужское. Железобетонное.

Сергей, хоть виду не подавал, был немного обижен на дочку, что она, выбирая между папой и котом, приняла сторону кота. Дарька про папино «нет» все прекрасно знала, но каждый вечер все равно канючила. Ерунда, будто надежда умирает последней. Надежда вообще не умирает.

К Новому году сделали друг другу королевский подарок — раздали все долги. Кроме, конечно, кредитных. Но и под елочку нужно было что-нибудь положить. Катя купила Сергею новую рубашку, а Сергей Кате — пену и лак для волос, и оба злились на себя, потому что это были не настоящие подарки, а расходный материал; но вернуть долги перед Новым годом — дело святое, ведь как встретишь, так и проведешь, а еще одного такого же, когда всякая копеечка на счету, не хотели ни он, ни она. Дарьке, посовещавшись, купили портативную электронную игру — в надежде, что это как-то отвлечет ее от Тимофея. Марье Марковне выделили из алкогольно-шоколадной коллекции, которая всякий праздник неизбежно образовывалась в каждой педагогической семье, самую красивую и дорогую бутылку сливочного ликера и самую большую коробку шоколада. Марья Марковна отдарилась корзинкой крупной золотой антоновки из собственных дачных угодий. Подарочный многозвездный коньяк в золотой коробке пошел риелтору, виски и белые кокосовые конфеты — свекру со свекровью, а полусладкое новосветское шампанское и коробку шоколада поскромнее Катя отвезла и торжественно вручила теще. Теща взамен сунула Кате кухонный набор — прихватку и варежку.

Слазили на антресоль и поделили поровну старые елочные игрушки, оставшиеся еще от бабушки.