Киран Десаи - Наследство разоренных

Отец Бути на своей молочной ферме воспарил мыслями под мерное жевание коров. Какой сыр получится из молока яка?

Афганские принцессы вздохнули и решили отобедать холодными цыплятами.

Госпожа Сен, невзирая на жару, торопилась в «Мон ами» сообщить последние новости от своей дочери Мун-Мун из далекой Америки. Ее вот-вот примут на Си-эн-эн! Госпожа Сен представляла, какую физиономию скроит эта зазнайка Лола. Да кто она такая, эта Лола Банерджи? «В эфире „Би-би-си-ньюс“!» Подумаешь, дочка на Би-би-си, важность какая!

Не подозревая о надвигающейся угрозе, Лола собирала урожай гусениц с капусты брокколи. Она поднесла одну из пленниц к глазам. Бело-зеленая окраска, фальшивые синие глаза-обманки, смешные толстенькие ножки и слоновий хоботок. «Какая прелесть!» — подумала Лола и швырнула красавицу прыгающей неподалеку птичке. Птичий клюв проткнул кожу чудесного создания, из дырки выдавилась зеленая начинка, похожая на зубную пасту.

На веранде «Мон ами» Нони и Саи застыли перед открытым учебником. Нейтроны… Протоны… Электроны… Если… — то… Что?

Они еще не постигли глубины проблемы, как уловили приближение ее решения. На веранду надвигался подвешенный в воздухе рой мошек, мечущихся в пределах ограниченного невидимой оболочкой объема. Ответ давался не средствами науки, скорее, в результате действия какой-то магии. Они отложили книгу в сторону. На веранду «Мон ами» поднялся пекарь. Снял с головы короб, открыл. Снаружи потертый короб выглядел не слишком привлекательно; открытый, он напоминал сундук с сокровищами. Швейцарские рулетики, королевские пирожные, испеченные по миссионерскому рецепту сливочно-арахисовые корзиночки… Из короба дохнуло диснейлендовской Америкой, лихой и бесшабашной.

Они выбрали желтую и розовую корзиночки. Можно отдохнуть и поболтать.

— Сколько тебе лет, Саи? Пятнадцать?

— Шестнадцать.

Сразу не угадаешь, подумала Нони. Она выглядит то старше, то младше. Младше, потому что ведет такой замкнутый образ жизни, а старше, потому что общается со стариками, с пенсионерами. Нони окинула девушку критическим взором. Штаны защитного цвета, футболка с лозунгом «Свободу Тибету!». Ноги босые, две короткие косички не достают до плеч. Нони и Лола только накануне обсуждали, как губительно сказывается на Саи ее образ жизни.

— Никаких навыков общения… Ни одного сверстника вокруг… В доме только старики…

— Тебе не скучно жить с дедушкой?

— Повар так много рассказывает… Развлекает.

Вот-вот, все с поваром и с поваром. Если бы не они с Лолой, Саи уже опустились бы до уровня прислуги.

— И что же он тебе рассказывает?

— Разное… О деревне своей… Как жена умерла, как с братом судился. Надеюсь, Бижу заработает много денег. Их семья самая бедная в деревне. Домик до сих пор соломой крыт.

Нони упомянутая тематика вовсе не понравилась. Всегда следует соблюдать дистанцию между классами. Нарушение этого древнего правила вредит обеим сторонам. Слуги вбивают себе в головы опасные идеи, начинают желать несбыточного, становятся ворчливыми и ненадежными. Лола и Нони постоянно сдерживают свою служанку, Кесанг, склонную к откровениям. Не успеешь оглянуться, и вот ты уже сблизился с прислугой на недопустимое расстояние. Нони вспомнила, как они с сестрой недавно настолько заинтересовались романом их служанки с молочником, что не смогли вовремя остановить поток ее излияний.

— Он такой хороший, — щебетала Кесанг. — Я-то шерпа, а он rai. Но я наврала родителям, сказала, будто он bhutia, и нам разрешили пожениться. Семья-то у него еще та, им и того давай, и этого… Но у нас свадьба не такая была. Он за моими родителями ухаживал, когда они заболели. И мы друг дружке поклялись, что он меня не оставит и я его не оставлю, никогда-никогда. Оба поклялись. Он не умрет и меня не оставит, и я не умру и его не оставлю. Еще до того, как поженились, поклялись.

И Кесанг прослезилась. Кесанг, с темно-желтыми, торчащими в разные стороны зубами, со смешным узлом волос на макушке, в растрепанной засаленной одежде, они взяли из жалости, совершенно ничего не умеющей, научили готовить индонезийское came на арахисовом масле под соевым соусом, с кисло-сладким кетчупом и уксусом, венгерский гуляш с помидорами и творогом. Любовь служанки выбила сестер из колеи. Лола была уверена, что служанки не могут испытывать таких чувств, как, например, она сама.

— Структура их отношений построена совершенно иначе, — проповедовала она. — Гораздо прагматичнее, на более практической основе, если можно так выразиться.