Жиль Куртманш - Воскресный день у бассейна в Кигали

– Жантий.

– Да.

Она закрыла книгу и положила ее на листья табака. Он встал перед ней на колени, положил руки ей на плечи, слегка потянул к себе. Она отдернулась, будто испугалась. Он убрал руки и ласково попросил посмотреть на него. Она еще ниже опустила голову.

– Жантий, поговори со мной. Я прочитал тетрадь, я люблю тебя. Ничего не изменилось… Ты знала… ты знала, что я вернулся… Но почему, Боже мой… Пошли. Давай уедем, пошли…

Она попыталась заговорить, но это нельзя было назвать даже шепотом, скорее, короткими выдохами, прерываемыми влажным кашлем.

– Нет, нет. Дорогой мой, если, как ты говоришь, ты меня еще любишь, а я тебе верю, я верю тебе, то уезжай. Я уже не та, которую ты любил и любишь, как тебе кажется, до сих пор. Валькур, я уже не женщина. Ты не чувствуешь запаха болезни? Валькур, у меня больше нет груди. Кожа моя стала такой же сухой и стянутой, как на старом барабане. Я вижу только одним глазом. У меня наверняка СПИД, Бернар. Мой рот изъеден грибком, из-за этого иногда я не могу есть, а когда мне это удается, желудок ничего не принимает. Я уже не женщина. Ты понимаешь, что они со мной сделали? Я уже не человек. Я разлагающееся тело, чудовище, и я не хочу, чтобы ты видел меня такой. А если я уеду с тобой, то стану еще несчастней, и, хоть ты и будешь постоянно отводить глаза, я буду видеть, что ты любишь лишь воспоминание обо мне. Бернар, умоляю тебя, если ты любишь меня, уходи. Прямо сейчас уходи, уезжай из страны. Я умерла.

Она провела пальцем по его руке и извинилась за то, что дотронулась до него. «Уезжай, любовь моя».

Валькур подчинился не прекословя, и для него второй раз начался траур. Только на этот раз он не знал, сможет ли его вынести. Вернувшись к Виктору, он напился в стельку.

Виктор почувствовал себя легче, избавившись от необходимости лгать, за что ежедневно просил прощения. Он рассказал ему, как Жантий собрала всех друзей и заставила их поклясться на Библии. Поскольку она перестала «быть женщиной», так она сказала, Валькур не должен был знать, что она все еще жива. С тех пор они по очереди провожали ее от публичного дома, где ее приютила мать Эмериты, до рынка. Каждый день, кроме воскресенья, она проводила за чтением и переписыванием самых красивых стихов Элюара в другую тетрадку.

Все были в сборе - Виктор, Зозо, Страттон, доктор Жан-Мари, мать Эмериты. Бернар поблагодарил их за то, что они исполнили волю Жантий. На этот раз он попросил их исполнить его волю.

На следующее утро Виктор сказал Жантий, что Бернар в тот же день улетел в Брюссель, где пересел на самолет до Монреаля. Она возблагодарила Бога.

Каждый день Валькур ходил в прокуратуру и присутствовал на допросах в надежде найти тех, кто отдал приказ отправить Жантий и тысячи других женщин в чистилище, где они стали живыми мертвецами. Каждый раз, выходя из прокуратуры, он останавливался на верхней ступеньке, чтобы выкурить сигарету. Внизу, метрах в тридцати от него, солнечные блики играли на белой обложке книги и золотистой соломенной шляпе.

Спустя полгода у Жантий началась пневмония, она развивалась стремительно и через несколько дней унесла ее жизнь. Жантий похоронили у отеля, под большим фикусом, тень от которого падает на бассейн.

Бернар Валькур по-прежнему живет в Кигали, он работает в группе по защите прав обвиняемых в геноциде. Недавно правительство, в котором теперь преобладают тутси, пригрозило его выслать. Когда немного растерянные и пьяные иностранные журналисты просят его объяснить, что за страна Руанда, он рассказывает им историю Кавы. Валькур теперь живет со шведкой одного с ним возраста. Она врач, работает в Красном Кресте. Они удочерили маленькую девочку хуту, чьи родители были приговорены к смертной казни за участие в геноциде. Ее зовут Жантий. Валькур счастлив.

Африканская правозащитная организация. Здесь и далее примеч. переводчика.

Hermes - французская марка дорогих аксессуаров.

Основное население Руанды составляют три этнические группы: хуту (бахуту), тутси (батутси) и пигмеи тва (батва).

Леото Поль Фирмен Валантен (1872 - 195б), французский писатель, чьи произведения, в особенности 19-томный «Литературный дневник», вызывали неоднозначную реакцию критиков и читателей.

Военный госпиталь в Латинском квартале Парижа. Был открыт во времена Конвента и до сих пор работает.

Бутаре, Рухенгери - крупные города в Руанде.