Анатолий Постолов - Речитатив

Варшавскому он все же позвонил. Намеренно выбрал утренние часы, полагая, что включится автоответчик и тогда можно будет оставить короткое деловое сообщение, не вдаваясь в детали и не отвечая на возможные вопросы.

К его огорчению, буквально после второго гудка в трубке зарокотало баритональное:

– А я все жду, когда вы позвоните!

– Какая неожиданность, – сказал Юлиан. – Неужели в четвертый день творения, когда Господь, если не ошибаюсь, приступил к самой опасной и неблагодарной своей миссии – сотворению человекоподобных, вы, мессир, взяли себе выходной.

Варшавский рассмеялся.

– На моем телефоне высветился ваш номер, и я сразу включился. Вы позвонили буквально между двумя клиентами: один только что вышел из кабинета, а другой еще не зашел. Ждет моей команды. А вот с этапами творения у вас прокол получился. Ставлю вам двойку по Закону Божьему. До сотворения человекоподобных оставалось еще думаю несколько сот миллионов лет, а если верить Библии – так Господь за нашего брата принялся в пятницу, причем, поближе к вечеру.

– То есть нас он оставил напоследок и явно работал в спешке, думая о предстоящем отдыхе.

– Ну почему же. Вся подготовительная работа была уже сделана, и глина даже замешана и налеплена на костяк. Оставалось только вдохнуть жизнь. Впрочем, это другая тема. Расскажите лучше о первом визите. Я понимаю, что вы постарались меня не застать, а я – вон какой оборотень – айн-цвайн – и явился. Теперь у вас нет выхода, разве что бежать через вход, но я вас так просто туда не пущу. Алло? Вы где, Юлиан?

– Здесь я, здесь. Не скажу, что клиент оказался легким орешком, он меня основательно помучил, но комната, а может, и музыка, помноженная на комнату, сотворили свой эффект внезапного откровения. Так что примите мой решпект.

– Значит, комната не миф и не игра моего воображения. Впрочем, я не себя должен убеждать, я-то об этом знал с той минуты, когда перешагнул порог вашего офиса. Очень, кстати, противное слово – «офис». Чувствуете, какая в нем проглядывает английская чопорность?

– Не буду спорить. Мне лично больше импонирует «кабинет». Тоже иностранное словечко, но обрусевшее и греет сердце своим полуинтимным звучанием.

– Но согласитесь, что именно комната свою роль сыграла безукоризненно. Дебют, можно сказать, состоялся. Теперь народ не то чтобы повалит к вам, но интерес появится большой. Кстати, мне постоянно идут звонки от людей, которые хотели бы назначить к вам визит, но с вопросами почему-то лезут ко мне.

– Я вам сейчас объясню, в чем дело. Мне уже несколько человек названивали с требованием сделать им бесплатную консультацию. Причем у одного из них болит колено, но он полагает, что его семейные проблемы тому виной. С женой у него, видите ли, нелады, а поскольку все болезни от нервов, то он думает, я и есть тот доктор, который ему нужен. После того как я даю им откат, они звонят вам в надежде, что вы на меня повлияете. Из этих трех-четырех просителей лишь один согласился на сеанс в понедельник.

– Бог с ними, меня другое сейчас интересует. Вы мне скажите, как себя показала музыка. Я, честно говоря, волновался немного. У меня с этим Павлом было две, даже, пожалуй, три попытки раскрепостить его, вытянуть из него что-то путное, и он каждый раз, начиная рассказывать свою историю, вдруг замолкал, упорно смотрел в какую-нибудь точку и все мои попытки сходили на нет.

– Леонард, вы, вероятно, знаете – есть художники, которые кладут крупные мазки, чуть ли не барельеф создают на холсте, а есть такие, которые трут-трут какой-нибудь пятачок на картине, кажется, уж чего там тереть, а потом приходит зритель и не может от этого пятачка глаз оторвать. Примерно в той же технике работает психотерапевт. Ко мне отдельные клиенты ходят годами, и нередко самое сокровенное о человеке я узнаю после многочисленных сеансов. Наши внутренности и нутро нашей психики – то есть души в прямом переводе – это совершенно несопоставимые понятия.

– Ну вот, вы меня опять стремитесь поддеть. Мол, куда прешь, мастер по мозолям, сиди в своей каптерке и не суди выше сапога.

– Вовсе нет. Просто у нас с вами разный профиль и я, окажись в вашем кабинете, не смог бы ничего сделать с вашими пациентами, как и вы у меня в офисе не смогли бы лечить моих больных, даже пользуясь услугами космической праны и божественного Моцарта.

– Каждому свое – согласен. Хотя мне приходилось лечить людей с тяжелыми депрессиями, и порой небезуспешно, но…