Наталья Штурм - Все оттенки боли

Потому что вырезанная часть их соединяла…

Танька, улавливая проклятое шуршание, чуть не расплакалась снова. А нельзя. Слез он не любит — значит, действуем по программе.

— Выполни мое последнее желание, милый! — крикнула Таня, не выходя из комнаты.

— Почему последнее? Ты что. вешаться собралась? — заглянув в комнату, увидел на столе провода Мухаммед.

— Нет. не собралась. Я хочу, чтобы ты меня перед отъездом наказал.

— А есть за что? — игриво усмехнулся мужчина и заинтересованно уставился на Таню.

— Если не скоро вернешься — будет за что. Я не собираюсь ждать тебя всю жизнь, пока ты очистишь совесть, нагуляешься или соскучишься. Поэтому собираюсь тебе изменять. Что ты мне за это сделаешь?

Мухаммед озадаченно скривил губы:

— Не знаю… Не приеду больше, скорее всего… — Обиженно забрал со стола свой ремень и положил в сумку.

— И только? — натурально удивилась Танюха и таинственно улыбнулась.

— А что еще? Убивать тебя не стану, у меня нет в натуре агрессии.

— Тогда я сама назначу себе наказание. Хочу, чтобы ты меня выпорол за будущие грехи.

— Смело… Тогда я буду терзаться виной, что сделал тебе больно.

«Это именно то. что мне нужно! Хотя бы чувство вины заставит тебя вернуться ко мне». - подумала про себя Таня. А вслух обманула:

— Мне нужно испытать боль, чтобы меньше страдать!

Мухаммед молчал, пытался сообразить, что от него требуется.

Таня продолжила:

— Я сейчас разденусь и буду послушно ждать твоей порки. Приму ее с благодарностью и покорностью. Стегай меня, пока я не скажу «стоп». Это станет условным сигналом о границе моего терпения.

Если б ты знал, какую душевную боль я испытываю от твоего бегства… Эту боль можно заглушить только болью физической. Итак, ты готов?

Он кивнул и уточнил:

— Мне тоже раздеться?

— Нет, раздетой буду только я. Ты мой палач, а я твоя жертва.

Девушка встала посередине комнаты, торжественно разделась и кивнула на склад реквизита:

— Бери веревку и привяжи мои руки к люстре.

— Вот как? — удивился Мухаммед. Видимо, он уже представил себе эту сцену, но по-другому.

— Я хочу, чтобы мне было больнее и чтобы я не могла сопротивляться.

Голая Татьяна перед истязанием под горящей пятью плафонами хрустальной люстрой смотрелась сказочно очаровательной. Зайчики отблеска скользили по ее телу и переливались разноцветными бриллиантовыми огоньками.

Мухаммеду стало страшно. Как можно стегать эту нежнейшую молодую кожу, когда ее хочется лишь гладить и целовать…

— Начинай, — потребовала «жертва» и вытянула руки над головой.

Мухаммед встал на стул, крепко перевязал запястье девушки и перекинул веревку через металлический каркас люстры.

Готово.

Карина выгладила постиранные вещи детей, вытащила сок из холодильника, чтобы к утру согрелся, взяла дорожную сумку и тихонько выскользнула за дверь. На столе осталась записка-объяснение.

«Возвращаюсь в Баку, оттуда в Москву к мужу. Простите меня, что усложнила вам жизнь. Надеюсь, без меня будет проще и этот ад скоро закончится. Утром уеду первым автобусом и сразу, как доберусь, дам о себе знать. Нашим малышам скажите, что мама и папа скоро их заберут. Целую вас. Простите, если что не так».

Она постояла в темном подъезде, не решаясь выйти на улицу. Вроде все тихо. Выглянула за дверь — никого. Пустая дорога, только повсюду разбросан хлам и кирпичи.

Карина украдкой пробежала от одного дома к другому, спряталась за угол, прислушалась. Никого и тишина. Немного успокоившись, она перешла улицу и вышла на освещенный участок дороги.

— Стой! Ты армянка? — окликнул ее мужчина в темной куртке в капюшоне.

— Эй. ребята, бегом сюда — тут армянка, сбежать хотела! — позвал он. не дожидаясь ее перепуганного ответа.

Из двора вышли четверо парней.

— Эй, давай раздевайся, дешевка, я выпью твою кровь. — дернул ее за руку один из парней. — Вали ее. ребята!

Татьяна стояла под люстрой белой свечкой с маленьким черным орнаментом. Абсолютно спокойная, она наблюдала за эмоциями Мухаммеда, не думая о том, что ей сейчас предстоит. Мужчина ходил вокруг нее с проводами в руке, не решаясь начать. Но в его помутненном взоре она уже узрела похоть.

— Возьми для начала ветку ивы. Действовать нужно по возрастающей, — почему-то догадалась она.

Мухаммед осторожно хлестнул ее по попке, но она ничего не почувствовала.

— Сильнее можешь? — попросила она.

Мужчина несколько раз ударил веткой по ее бедрам, и Таня почувствовала подобие слабого укуса. Хотелось почесаться, но руки…