Николай Дежнев - Принцип неопределенности

Камердинер опешил. Не так часто хозяин удостаивал его элементарным вниманием, уже не говоря о разговоре. Обращался к нему? Это да, бывало, но Джеймс знал, что с таким же успехом Нергаль мог бы говорить со стеной или с буфетом, не ожидая, естественно, от них ответа. Теперь же дело обстояло по-иному. Нерешительно покашливая в огромных размеров кулак, слуга явно тянул время.

— Зло, экселенц, — вымолвил он наконец сдавленным голосом, — зло — это то, чему мы все под вашим мудрым руководством служим!

Какое-то время Черный кардинал озадаченно молчал, после чего попросил:

— Нельзя ли точнее?

На этот раз камердинер позволил себе задуматься и отвечал не сразу, а как бы предварительно взвесив произносимые слова:

— Зло, сэр, — это именно то, чем управляет Департамент Темных сил… сэр!

Нергаль рассмеялся:

— А что, если, к примеру, мне придет мысль заняться разведением крупного или мелкого рогатого скота, скажем, козлов?.. — поинтересовался он. — Это, по-вашему, тоже будет злом? Впрочем, если иметь в виду факультет Темных сил Академии знания, да и большинство подвизающихся у меня на службе сущностей, именно этими рогатыми созданиями я и занимаюсь…

Последняя фраза, а точнее тон, каким она было произнесена, означала, что ответа от него больше не ждут, и Джеймс незаметно перевел дух. Не то чтобы слуга боялся Черного кардинала: бояться — слишком слабо сказано — камердинер перед ним трепетал. Он был бы только благодарен, если бы и его зачислили в разряд блеющих и рогатых, только бы лишний раз не трогали.

— Да, Джеймс, — продолжал между тем Нергаль, — по части определения понятий вы не то чтобы светоч, правда, справедливости ради следует заметить, что и вопрос я вам задал не из простых. Над ним многие очень умные люди ломали себе голову. Ломали, ломали, пока не сломали. Бердяев, к примеру, жил на Руси такой философ, считал, что зло дает человеку необходимый жизненный опыт, и по сути своей был прав, хотя ничего полезного для нашего рассмотрения его умозаключение не содержит. Бытует также мнение, что зла на белом свете вообще нет, что оно существует лишь в головах людей, в их сознании… — Начальник Службы тайных операций саркастически усмехнулся. — Скорее всего, так оно и есть на самом деле, звери ведь зла не знают. Но в таком случае возникает логичный вопрос: чем занимается наш департамент?

Проблема эта — не департамента, конечно, а сущности и происхождения зла — меня в последнее время не на шутку занимает. Иногда мне даже кажется, что чего-то главного я в природе зла не понимаю…

Заложив руки за спину, Нергаль прошелся по комнате, вскинув голову, посмотрел на замершего у камина Джеймса. В его взгляде не было ни симпатии, на которую он вряд ли оказался бы способен, ни жалости, которой не знал наверняка. Черный кардинал смотрел на слугу, как на часть обстановки, и думал о чем-то своем. Когда же вышел из задумчивости, то сказал устало и даже с какой-то легко различимой грустью:

— Так вот, Джеймс, если бы вы меня все-таки спросили, почему мы обретаемся в России, я бы вам ответил… — Он едва заметно пожал плечами, словно и сам удивлялся собственным словам. — Да, я сказал бы вам, что хочу наконец разобраться, чему служу, понять, что такое есть зло и откуда пришло оно в этот мир! Не Бог же, в самом деле, создал его, сотворяя Вселенную! И Россия, Джеймс, как никакая другая страна, приспособлена для того, чтобы дать на этот вопрос развернутый ответ. Семена зла, посеянные здесь века назад, добросовестно взращивались ее бездарными и безразличными правителями, так что теперь цветут пышным цветом и благоухают накопленным ядом. Однако не стоит забывать, что за цветением в природе следует созревание урожая, и, похоже, эти ягодки у несчастного народа еще впереди. — Нергаль вернулся к камину и, опустившись в кресло, добавил: — Если, конечно, цветочки вовремя не оборвать…

Неожиданно он криво ухмыльнулся, как если бы какая-то новая мысль пришла в его маленькую, с прилизанными волосиками голову.

— А скажите, Джеймс, только скажите честно! — Черный кардинал закинул ногу на ногу и жестом указал слуге место перед собой. — Вы состоите у меня в камердинерах последние пару тысячелетий, много видели и кое-что знаете, так вот ответьте: кто из моего ближайшего окружения представляется вам наиболее талантливой и яркой личностью? Мне это важно знать особенно сейчас, когда, отложив текучку, я собираюсь наконец разобраться в принципиальной для себя проблеме…