Николай Дежнев - Принцип неопределенности

Нергаль пригубил виски. Вот и для него, страшного и беспощадного начальника Службы тайных операций, наступил великий день, возможно, самый важный с тех незапамятных времен, когда, следуя за Денницей, он пал с небес и превратился в темную сущность. Эксперимент завершен, цель достигнута. Если раньше у него появлялось сомнение в правильности выбранной последовательности шагов, то теперь оно казалось надуманным. Тот, кого в этой жизни звали Мокеем Серпухиным, на своей шкуре изведал, что есть зло, и стал одним из его активных сеятелей. Брошенные им в души тысяч людей ядовитые семена дают обильные всходы, и выкорчевать их теперь уже вряд ли удастся. Пройдя до конца свой путь, Мокей в полной мере изведал тщету жизни, потерял все то светлое, что когда-то имел. Ну а поскольку лишь человеку дано узнать причину появления в мире зла, то пришло время задать ему этот единственный вопрос!

Черный кардинал оторвался от созерцания огня:

— Скажите, Джеймс, а что поделывает наш подопечный?

— Серпухин, экселенц? Он находится на пути сюда. Прикажете доставить?

— Не стоит, Джеймс, мы ведь не торопимся, да и Мокею уже некуда спешить…

Черный кардинал поднялся из кресла и прошелся по полупустой, залитой мягким желтоватым светом гостиной. Это последнее ожидание было ему приятно. Как принято у людей, он хотел в полной мере насладиться предвкушением собственного триумфа. Когда ждешь тысячелетия, несколько минут ничего не решают…

Услышав звук открывавшейся входной двери, Нергаль вопросительно поднял брови и посмотрел на Джеймса. В следующий момент в гостиную танцующей походкой вошла мадемуазель Брыська.

— Не ожидала вас здесь увидеть! — хмыкнула она, однако сквозившее в словах удивление плохо соответствовало выражению холодной надменности ее лица.

Начальник Службы тайных операций рассматривал девушку с каким-то новым интересом. «На редкость наглое существо, — думал он, — но чертовски хороша. Клеопатре не уступит, не говоря уже об этой провинциалке царице Савской. Остается только удивляться, что ее, следуя традиции, не назвали Маргаритой. Диковата, конечно, не хватает воспитания, но и в этом есть своя прелесть. Да и чего можно ждать от бывшей маркитантки, шлявшейся за солдатней по полям сражений средневековой Европы?.. Впрочем, — едва заметно улыбнулся Нергаль, — девочка талантлива и роль свою сыграла с блеском, не дав Серпухину уклониться от предначертанной ему судьбы. А что явилась без приглашения, так это даже хорошо: больше будет свидетелей его триумфа. Пусть себе поважничает и поиграет в самостоятельность. Когда все закончится, можно будет ею заняться…»

Мадемуазель Брыська тем временем пересекла комнату и опустилась в кресло. Закурила, закинув одну стройную ножку на другую, не менее стройную, обвела присутствующих взглядом зеленых глазищ. Прикончивший одним глотком виски Нергаль приказал жестом Джеймсу наполнить стакан, однако не успел слуга сделать и шага, как Крыся его остановила:

— Джин-тоник, Джеймс, и добавьте Кампари, но не перестарайтесь!

У камердинера от такой наглости отвисла боксерских форм челюсть. Замерев в неловкой позе, он переводил растерянный взгляд с нахалки на Черного кардинала. Тот только усмехнулся:

— Ну что же вы, Джеймс, уважьте нашу гостью!..

— Вообще говоря, это вы у меня в гостях! — отрезала Крыся, рассматривая носок своей модельной туфельки. Указав на стоявшую на каминной доске пепельницу, поманила пальчиком Шепетуху. Дрожа от страха и извиняясь перед Черным кардиналом всеми частями тела, бывший леший пересек на цыпочках гостиную и доставил ей требуемую вещицу. Однако благодарности не заслужил.

— Послушай, любезный! Чем это от тебя воняет? Тухлятиной какой-то!

Лицо и лысину Шепетухи бросило в краску. Смущенно улыбаясь, он пролепетал что-то невразумительное и поспешил удалиться на свое место у двери. Камердинер же, сунув в руки Крыси стакан, задержался поблизости. Судя по зверскому выражению лица, он с нетерпением ждал команды хозяина выкинуть чертовку за пределы Солнечной системы и уж точно не понимал, как в присутствии Черного кардинала можно позволить себе сидеть. Но мадемуазель Брыську эти проявления рабского негодования ни в малой степени не взволновали. Покачивая ножкой, она сосредоточилась на изучении своего маникюра. Нергаль же желания расправиться с отвязавшейся подчиненной не проявлял.

— Скажите, Джеймс, — поинтересовался он светским тоном, — а что, Алиса здесь больше не живет?