Иосиф Герасимов - Вне закона

«Но ведь так не должно быть… Не должно. Ведь вырываются другие. Хоть раз в жизни, да посетит человека удача». Этим он успокаивал себя, понимая: без такой надежды жизнь вообще бы была невыносима.

Статья Люси в свое время взорвалась, как бомба. Она доказывала, что Тагидзе травили намеренно и умело, как научились у нас уничтожать любые таланты, чтобы не выглядеть рядом с ними бездарями, зря жующими свой хлеб.

В ту ночь, когда он был впервые вместе с Люсей, он ей сказал: «Может быть, ты сама не знаешь, но ты многим подсказала, как уцелеть в науке».

«Как?»

«Не высовываться прежде времени».

Она горько усмехнулась:

«Но я ведь думала о другом…»

Илья Викторович по утрам поднимался тяжело и неохотно, словно удивляясь: ночь прошла, а он еще жив, должен сделать зарядку, хотя делать ее не обязательно; принять душ, спуститься вниз на лифте, чтобы взять почту, а уж потом пойти к столу, съесть тарелку овсянки, выпить кофе, и все утро в нем держалась тоска: а что же дальше? Ведь за всем этим до отвращения привычным действом — ничего, тягучая пустота нетребовательного времени.

Перелистывая газеты, он не очень углублялся в смысл текстов, а перебирал в мыслях прожитое вчера, чтобы отыскать событие, которое будет иметь продолжение в никчемности наступающего дня, придав этому дню хоть какую-то смысловую законченность. Если же ничего такого не находилось, он еще больше мрачнел, все ему становилось немило, одевался и уходил бродить по улицам в надежде на случайность, которая всерьез заинтересует его, но надежды редко сбывались. В такие дни тоска, скопившаяся за ночь, не развеивалась, густела, как туман над болотом в безветренные дни, и наступала бессонница, доводившая его до мыслей о смерти.

Но нынче он чувствовал себя в форме. Слежка, обнаруженная им во время прогулки в парке, взбодрила, привела в радостное возбуждение: ага, испугались старика. Нет, не зря он начал закручивать выпестованный в одиночестве сюжет.

А ведь были сомнения. Да как им не быть — в действиях его нет той обязательности, которая прежде диктовалась долгом и приказом, но постепенно он убедился: его замысел выше того, что он делал прежде, потому как выражает его свободную волю. Илья Викторович в этой ситуации сам дает себе приказы и сам же их выполняет. Потому-то он полностью в ответе за совершаемое.

В свое время Луганцев переиграл его умно и коварно, Илья Викторович едва унес ноги, с трудом оправившись от поражения. Луганцев, видимо, твердо уверовал: Илья Викторович выпал из игры, его попросту более не существует. Но смириться с этим Илья Викторович не мог. Право ответного удара сохранялось за ним. Сейчас и наступил такой момент: или он сумеет нанести удар, или Луганцев уйдет безнаказанным и тогда станет недосягаем.

Всего лишь три дня назад Илья Викторович получил сведения о назначении нового премьера и о том, что должность одного из первых замов премьера будет предложена Луганцеву. Илья Викторович не сомневался в достоверности слухов. К этому посту Луганцев шел уверенно и вот наконец приблизился к цели.

Илья Викторович без труда представил, как взойдет на трибуну парламента вальяжный, бородатый, с радушной улыбкой Луганцев и его будут приветствовать. Он сравнительно молод, академик, кумир технических либеральных кругов, к нему с уважением относятся даже неуемные крикуны из крайне левых и крайне правых кругов, первые — за смелость мышления, вторые — за связь с людьми военно-промышленного комплекса. Но радикалы такого не принимали в расчет, мало ли кто из ученых работал на войну. У Ильи Викторовича и сомнений не было, что Луганцев пройдет в правительство. Его и остановить некому, кроме… да, да — кроме Ильи Викторовича.

Можно было бы и смириться, приказав себе: ну, зачем мешать, никто тебя не толкает, зачем на исходе жизни ломать человеку карьеру. Но едва Илья Викторович осознал, что Луганцев и в самом деле выйдет на такой крупный пост, а возможно, со временем прорвется и дальше, тут же и понял — это и есть его последний шанс остановить ненавистного человека, которого он же и выпихнул наверх и от которого первый же получит, может быть, смертельный удар.

Немало людей удивлялось быстрому взлету Луганцева, были и такие, пожалуй, большинство, которые считали, что Иван Кириллович и в самом деле крупный ученый, прекрасный организатор, человек, имеющий высокий авторитет среди ученых. Но только очень немногие знали — Луганцева сделали . Выбрал его в свое время для продвижения наверх Председатель, любивший именовать себя «рядовой необученный», бывший в юности матросиком речного флота, а потом взявший все тайные нити государства в свои руки, что помогло ему взойти затем на главный пост страны, пусть на короткое время, но все же… как пишется, «оставить след в истории Отечества».