Александр Мильштейн - Контора Кука

Паша не поднял пачку не потому, что что-то вспомнил из прошлой жизни… или из детства: «Ничего не поднимай с земли!», нет-нет… Он не поднял пачку стодолларовых купюр потому, что она стала, с его точки зрения, первым подтверждением его субъективного идеализма… «Glück — счастье, — подумал он, когда уже прошёл мимо пачки, — но мы уже не в Германии…» — да и прошёл мимо свалившегося на него с неба «счастья», уверенный, что это был просто «глюк».

Метеорит, так сказать, прилетевший из глубины перевернувшегося вверх дном микрокосмоса…

Такое никто, кроме тебя, не может увидеть — у Паши уже был некоторый опыт…

Но всё это тут же было опровергнуто парнем, который шёл за ним следом, и, кажется, Паша если и замечал его краем глаза, видимо, принимал за свою тень…

Но теперь эта «тень», быстро подобрав с земли пачку в прозрачной оболочке, положила её в карман и пошла быстрее — немного обогнала Пашу, потом вдруг замедлила шаг и оказалась идущим рядом, не в ногу, парнем в просторном, немножко великоватом пиджаке…

«Ты что, ненормальный? — сказал Паше этот… может быть, тоже „глюк“… но антропоморфный и — говорящий, да, и он сказал: — Мимо таких денег проходить, ты что…»

На что Паша пожал плечами, подумав, что если деньги и не «марочные», то всё равно что-то здесь не то… не так… что-то замороченное… и он правильно сделал, что не взял их…

— Давай отойдём чуть в сторонку и поделим, — сказал парень, не глядя на Пашу — как будто за ними следили, хотя вокруг них вообще никого не было…

На парне был пиджак, похожий на тот, в котором Паша сдавал выпускной экзамен…

На улице было холодно, но под пиджаком у парня был надет ещё и тёплый свитер, к тому же видно было, что его теперь грела пачка, которая лежала у него за пазухой…

Как Пашу когда-то — шпаргалки, которыми с ним поделился внук писателя… «Но с чего это он решил делиться деньгами? Да, похоже, что это бред…» — Паша, не говоря ни слова — не разговаривая с говорящими глюками, упрямо шёл вперёд, чемодан послушно катился за ним… но и «пиджак» шёл теперь за ним вприпрыжку — он был маленького роста и шагом он больше не поспевал…

«Вы не видели мои деньги?!»

Высокий брюнет — на голову, как минимум, выше Паши и на две — «пиджака»… с лицом… «не предвещающим ничего хорошего»… догонял их на всех парах — полы серого плаща развивались…

— Нет, — сказал ему «пиджак», — мы ничего не видели.

Пашу, конечно, немного возмутило это «мы», но… и сказать, ткнув пальцем, — «вот он их взял», он не мог, разумеется…

— Я не брал никаких денег, — сказал он и продолжил было свой путь — к автобусной остановке, — но амбал в плаще заорал: «Стой!» — и схватил его за рукав…

— Пока вы мне не покажете свои деньги, — я вас не отпущу, — сказал он, удерживая другой рукой другого парня… который вдруг склонился… или, точнее, встал на цыпочки — и сказал Паше на ушко: «Лучше покажи… Это страшные люди, страшные, портовые, звери… я слышал, народ говорит… с ними лучше по-хорошему… Просто покажи ему свои, он и отстанет…» — с этими словами он достал кошелёк из внутреннего кармана и показал Паше пример… Наверное, из левого кармана, а пачку он положил, соответственно, в правый… или даже в какой-то внутренне-боковой… И вот он достал свой лопатник, раскрыл и показал верзиле, — поглядывая на Пашу, как стюардесса, которая показывает перед рейсом, как надевать спасательный жилет, если наш самолёт начнёт «уходить в сторону моря»…

Верзила заглянул внутрь кошелька и очень быстро — почти как автомат для счёта денег… перебрал несколько рублёвых бумажек, сказал: «Нет, не мои», — и повернул лицо к Паше, который подумал: «А вот и bad guy… или всё-таки bad trip? Но, в самом деле… в любом случае, наверно, так проще всего будет покончить с этой бредовой ситуацией», — и он достал кошелёк, раскрыл его и предъявил галлюцинации свои деньги, как только что предъявлял паспорт на контроле… Деньги же он там не предъявлял, пройдя по «зелёному коридору», ну да… и продолжал идти:

— Видите, — сказал Паша, — у меня вообще нет долларов… Одни евро.

— А откуда ты знаешь, что у меня там были доллары?

— Ты сам сказал.

— Нет, у меня там и евро были, внутри пачки… И все купюры у меня подписаны: и баксы, и евро.

Паша, немного подумав, ещё больше высунул из кошелька стоевровые бумажки, раздвинул их, как карты в преферансе, — как раз десять… и показал верзиле:

— Всё? — сказал он. — Вопрос закрыт?

— Погоди, — сказал тот, — погоди-погоди… у меня они подписаны очень мелкими буквами, очень мелкими, специальными такими, прочесть можно только с лупой… я так не вижу, есть они или нет, мне надо вблизи, ближе, чуть ближе, — и он коснулся купюр пальцами и… нет, не потянул их на себя, а наоборот — немного приблизил к ним лицо и, сощурившись, быстро осмотрел их…