Билл Брайсон - Путешествия по Европе

Вечером я плотно поужинал в ресторане и вышел на темные улицы и пустые площади. Все бары уже закрывались, официанты убирали столы со стульями и тушили лампы, хотя было только двадцать минут десятого. Легко представить, какова «бурная» ночная жизнь в Берне.

На обратном пути я с трудом нашел открытый бар. В нем было полно народа, но атмосфера казалась дружественной , а в воздухе висел табачный дым. Усевшись за стол со стаканом золотистого пива и последними главами «Чумы», я услыхал знакомый голос позади себя: «А помнишь, как у Блейна Брокхауса сорвало крышу в клубе рабочей молодежи „Западный Голлагонг“»?

Я обернулся и увидел двух моих знакомых с женевского поезда, сидящих за пенистым пивом.

— Эй, как поживаете, мальчики? — сорвалось у меня с языка раньше, чем я спохватился.

Они посмотрели на меня как на ненормального.

— Мы что, знакомы, парень? — спросил один из них.

Я не знал, что ответить. Эти молодчики не видели меня никогда в жизни.

— Вы австралийцы? — тупо брякнул я.

— Ага. И что?

— А я американец. — Я помолчал. — Но живу в Англии.

Наступила долгая пауза.

— Это замечательно, — сказал один из австралийцев с намеком на сарказм, затем повернулся к своему приятелю и продолжил:

— А помнишь, как Данг-Брет О'Лири схватил мачете и отрубил официантке руки только за то, что в его пиво попала муха?

Я чувствовал себя мудаком, что было вполне справедливо. Их маленький рост и крохотные мозги каким-то образом лишь усугубляли чувство унижения. Я вернулся к пиву и чтению книги. С тлеющими ушами я погрузился в страдания бедняков Бристоля, где в 1349 году чума так выкосила людей, что «некому было хоронить мертвых, а трава на улицах поднялась по пояс».

Вскоре, с помощью еще двух кружек пива и 120 тысяч смертей в Англии, мое смущение прошло, и я почувствовал себя лучше. Как говорится, время лечит. И все же, если однажды утром вы проснетесь с бубоном в паху, лучше все же обратиться к врачу.

Вы сразу узнаете, что въехали в немецкоязычную часть Швейцарии, когда названия населенных пунктов станут звучать так, будто кто-то разговаривает с набитым ртом. Согласно железнодорожному билету я следовал до города Тхалвил, что сильно меня озадачило: на моих любимых картах Кюммерли и Фрея, которым я очень доверял, такого не было. Вместо Тхалвила там значился Хорген. Трудно было предположить, что добросовестные составители карт могли сделать такую серьезную ошибку в собственной стране, но невозможно было и представить, что за прошедшие со дня издания атласа восемнадцать лет консервативные бюргеры этого уголка Швейцарии могли переименовать свой город. Пытаясь разобраться, я разложил карту на коленях, к неудовольствию сидящей по соседству старой леди, которая раздраженно шипела всякий раз, когда ее задевал уголок бумаги.

Не знаю, что такое есть в картах, но могу целыми днями рассматривать их, изучая названия городов и деревень, о которых никогда не слышал и никогда не увижу. Люблю прослеживать русла маленьких речушек, читать примечания на полях — что означает, например, маленький треугольник с флагом и какая разница между пиктограммой самолета с кружком вокруг него и без, время от времени глубокомысленно изрекая «Хммм…» и важно качая головой. Понятия не имею, что меня в них влечет.

Разглядывая карту, я запоздало понял, что мне надо было проехать из Брига в Женеву более южным маршрутом, чтобы увидеть Монблан и Шамони. Каким надо быть дураком, чтобы заехать так далеко и не побывать в сердце Альп! «Хммм…» — пробормотал я и задумчиво покачал головой, складывая карту.

Мы ехали мимо маленьких ферм, мимо поросших лесом крутых гор, переезжали мелкие речушки, останавливались в затерянных деревнях, где несколько людей подсаживались в поезд с пустыми корзинами. А когда поезд заполнялся пассажирами, мы останавливались на маленькой базарной площади, и все пассажиры вываливались из вагонов, оставляя меня одного. Потом все опять повторялось.

Я сошел в Саргансе, недалеко от Лихтенштейна. Вообще-то, рельсы проложены до самого Вадуца, но в соответствии с национальной политикой быть во всем оригинальными, поезд там не останавливается. Поэтому вы должны сделать пересадку в Саргансе или Баксе и добираться до Вадуца, миниатюрной столицы Лихтенштейна, на желтом почтовом автобусе.

Он уже ждал нас на станции. Я купил билет и занял место в середине салона. От Сарганса до Вадуца всего семь миль, но дорога заняла больше часа, потому что автобус объезжал все окрестные поселения. Я внимательно смотрел по сторонам, но так и не понял, когда мы пересекли границу — я даже не был уверен в том, что мы уже находимся в Лихтенштейне, пока не увидел знак ограничения скорости в городской черте Вадуца.