Александр Шелудяков - ЮГАНА

– Како тебе, Тархан – врачу казаться?.. У Юганы душа болит. Где серебро искать?

Рассказала Югана, для чего ей нужно серебро. Пояснила, что Андрей с Таней улетели в Тюмень, а затем поедут в Тобольск. И вот когда вернется Андрей, то должен он отлить большой колокол, на котором будет написано: «Улангай».

– Югана, что за служба будет назначена колоколу? Исполнять он будет обязанности сигнальные, музыкальные, обрядовые или бить пожарную тревогу?

– Много чужих слов сказал Тархан. Колокол своим голосом будет прогонять от людей Улангая болезни, злых духов. Жадные, пакостливые люди придут – колокол звонить будет, прогонять…

– Тогда понятно, Югана. Для такой службы, пожалуй, действительно колокол должен иметь серебряный звон.

– Так-так, Тархан шибко правильно и хорошо сказал! Золото есть у Юганы. Серебра нет. Надо ехать в Медвежий Мыс, просить у большого парусного цыгана.

– Югана, ты собираешься взять серебро у Федора Романовича? А много у него серебра?

– Пошто нет, поди, у него серебра… Золото у Юганы – вот… – сказала эвенкийка и указала рукой на крыльцо, где стояла блестящая, красивая вазочка. Из этой золотой вазочки лакал молоко маленький щенок.

Григорий Тарханов наклонился, отодвинул в сторону щенка, перелил остаток молока в корытце.

– Югана, эта вазочка действительно золотая? Ты не шутишь…

– Давно уже Югана знает эту вазу. Она всегда блестит. Наверное, золотая, – ответила хитровато эвенкийка.

– Слушай, Югана, а сколько нужно тебе серебра за эту вазу?

– Югана не знает еще… Шаман знает, «расписку» делал, – эвенкийка поднялась со ступеньки, подошла к скамейке, что стояла у крыльцовой перилины, и, взяв обломок кедровой клепки, исписанной карандашом, протянула Григорию.

– Ну-ну, понятно… Андрей расчеты сделал. Так: вес колокола, процентное содержание бронзы… А вот оно, серебро… Ну что ж, Югана, серебро я тебе дам. У меня дома лежат шесть царских полтинников, да еще девять полтинников двадцатых годов, уже советские. Но они перелиты, чеканены из царских – чистого серебра в каждом…

– Хо-хо, Югана говорит большому Тархану спасибо! Бери золото! Югана меняет его на серебро!

Григорий объяснил Югане, что вазу эту он отдаст специалисту на оценку, после этого в государственный музей. А стоимость этой вещи, из драгоценного металла, будет выплачена Югане.

– Пошто Тархан говорит голосом чужого человека? Югане шибко надо серебро – обменялу делать будем. Колокол будет висеть у берега и петь красивым серебряным голосом: динь-нь-тинь-нь, бум-тум-м.

На другой день утром, сразу же как приехал Григорий Тарханов в Медвежий Мыс, позвонил он Леониду Викторовичу Метлякову и попросил, чтобы тот срочно приехал к нему на работу.

Учитель долго и задумчиво рассматривал привезенную следователем вазочку, удивленно хмыкал, покрякивал.

– Ну как, заговорила в тебе душа археолога?

– Думай не думай, гадай не гадай, а получается одно: золотая ваза, взятая в доме Агаши, и эта, привезенная от Юганы, две родные сестры. Отлиты они по восковой модели, так мне кажется. А может быть, изготовлены каким другим приемом. Выполнено все это с великим мастерством! Только вот эта ваза Юганы уж больно имеет внутренность какую-то выработанную, выскобленную или зализанную…

– Ха-ха, ой, живот надорву, – расхохотался Григорий. – Ты, Леонид Викторович, угадал! Из этой золотой вазы Югана уже много лет кормит маленьких, молочных щенят. Спрашиваю у нее про это, отвечает: «У маленьких детенков-щенят животишки часто болят. Когда золота налижутся с молоком – болесь в животе пропадает».

– Смех-то смехом, а вот есть у вас великий эксперт по таким золотым вазам.

– Федор Романович, парусный цыган? Согласен с тобой. Да вот только исчез он куда-то. Утром еще заходил к Агаше. И та руками разводит: «Уехал кудай-то Федюша».

Было это в августе, около четырех лет назад. Ушли Югана и Андрей Шаманов с братьями Волнорезовыми в тайгу, километров за пятьдесят от Улангая. К концу августа брусника потеряла белобокость, и, пока не переспела, нужно было спешить грести ее совками гребенчатыми да в берестяные кыны, кузова, ссыпать. Кедровая шишка была тогда уже на вызреве.

Остановилась маленькая бригада шишкарей и ягодников в избушке, на том самом месте, где была когда-то буровая вышка Улангаевской нефтеразведки.

Тот, кому приходилось бывать на стойбищах буровиков в таежно-болотистом юганском крае, знает, конечно, что зачастую остаются брошенными много разных дефектных труб, изношенных долот, шарошек, отслуживших свое агрегатов дизелей, деталей буровых станков и многое другое, что коротко именуется металлом. Хотя и очень редко, но случается, что остается на заброшенной буровой точке какой-нибудь искалеченный трактор, а то и вездеход.