Игорь Кудрявцев - Самый малый атлас мира

Я купил «Чижа».

— Ну все, теперь пойдем компьютер покупать, — сказал я.

Серега зло так на меня посмотрел. Я мешал ему жить. Он, ни слова не говоря, затолкал меня в какой-то павильон, пихнул к прилавку и буркнул:

— Иди, покупай свой компьютер!

— Извините, у вас есть компьютеры за девяносто баксов (у меня уже было не сто), — обратился я к продавцу.

— Вам «материнскую плату»? — прочирикал продавец. — Специально для вас у меня есть прекрасная «материночка» и, как раз, за девяносто условных единиц… кстати, «AsusTek», настоящий бренд.

Он меня не понимал.

— Серый, — сказал я, — у них, кажется, нет компьютеров за девяносто баксов.

— Купи тогда коврик для мышки. Он недорогой, — ответил Серега.

— А он мне нужен? — спросил я.

— Дурак, конечно нужен! — говорит он. — Кто ж на компьютере без коврика работает? Купи «Verbatim»… или с голой бабой…

Я купил простой… китайский.

— Ну вот, Гоха, — сказал Серега, — коврик у тебя уже есть…

— Ага, — говорю, — дело за малым: осталось только компьютер купить.

— Может, пожрем? — предложил Серый. — Я знаю, где черные делают классную шаурму.

— Давай пожрем, — ответил я… и мы пошли к черным жрать шаурму. Но только мы туда пришли — Серега хватает меня за рукав и куда-то тащит со словами:

— Гоха! Быстро делаем отсюда ноги! Я совсем забыл: я этим черным штуку должен!

Но было поздно делать ноги: черные нас заметили. Я отдал черным штуку. Просто, их было больше. Намного.

Шаурму мы жрать не стали. Пожрали хот-дог.

— Не ссы, Гоха, — сказал Серега, виновато улыбаясь, — в следующий раз точно купим тебе компьютер… поедем в Митино и купим.

— Боюсь, следующего раза не будет, — ответил я.

— Давай хоть мышку тебе купим, — говорит он тогда. — На компьютер у тебя все равно уже денег не хватит. Коврик у тебя уже есть, нужно купить мышку.

Пошли за мышкой. В подарок, к мышке, продавец дал мне бесплатный коврик. Простой… китайский.

— Ну вот, Гоха, — сказал Серый, — теперь у тебя есть мышка…

— И два коврика, — добавил я.

Мы вышли с рынка. А я захотел ссать.

— Я захотел ссать, — говорю.

— Я тоже захотел. Давай поссым.

— А где? — спрашиваю я.

— Да хоть здесь, — говорит Серый и пристраивается у бровки, лицом к большому грязному сугробу, — Гоха, в Митино можно все…

Но Серега соврал. Мент долго гнался за нами вокруг рынка. Не догнал. Зато мы нашли Серегиных чуваков. Случайно.

— Гоха, радуйся! — сказал Серый, — сейчас мы купим тебе компьютер. Чуваки должны мне кучу бабок. В Балашиху на тачке поедем, вот увидишь…

Поздоровались с чуваками. Обнялись. Чуваки достали бутылку «родной». Выпили, покурили; одной мало. Чуваки говорят:

— У нас все бабки в товаре.

А Серый говорит:

— Гоха, выручай!

Выручил.

В Балашиху мы ехали не на тачке. И в автобусе платил снова я. И в метро. И менту на Арбатской. Тому же.

Через два часа мы были в Балашихе.

— Серый, может в «Урожай» зайдем? — предложил я.

— Конечно зайдем, Гоха! — радостно ответил Серега.

2000

В Риге хорошо, в Риге Володьке нравится, в Риге Володька как свой: башка у него белая, щеки розовые — вылитый лабус.

Чуваки из Володькиного отряда в город после занятий не суются: ссат. Уже двоих курсантов РЛТУГА [1] Рижское летно-техническое училище гражданской авиации из Даугавы выловили. Оба русские. Опознали по документам, потому что у обоих рож не было. Лабусы бить умеют. Лабусы злые.

А Володька не ссыт: у него в городе любимая. Хельга. Он любит Хельгу за то, что та мило называет его Валдисом. А еще, за то, что у нее всегда мокро между ног. В его поселке у девок тоже всегда мокро между ног. У городских не так — у них там сухо. А Хельга не рижанка: она, как и Володька, из села.

Работает Хельга официанткой в ресторане «Baltija». Там и познакомились…

В тот день Володька купил себе в универмаге отличный костюм: серый, двубортный — давно о таком мечтал. Решил, до кучи, уж и в кабак сходить. Пожрать по-человечески. Курсантская пайка Володьке — слону дробина.

Но, когда Хельга, улыбаясь не по-русски, подошла к его столику — Володька забыл про жратву. Таких круглых коленок он не видел никогда в жизни. А ее мокренькие зубки — их хотелось лизнуть. Он и лизнул… но позже.

Она приняла Володьку за своего: башка белая, щеки розовые, костюм серый — вылитый латыш. Правда, когда тот, смущаясь и краснея, мешая латышский и русский, стал делать заказ, она поняла, что ошиблась, но было уже поздно — он ей понравился.