Олег Суворов - Злой Город

– Подожди… прекрати, – наконец сказала она, когда он принялся осторожно скользить рукой по ее гладким коленям, сдвигая вверх платье, причем сказала уже не шепотом, а вполголоса и, чуть помедлив, добавила: – не здесь же…

Того мужчину, который в подобной ситуации удержался бы и не спросил «а где?», можно было бы награждать орденом «За сдержанность». Дмитрий такого ордена явно не заслуживал, настолько мгновенно слетел с его губ этот пресловутый вопрос.

И вот теперь она уже хитро прищурилась, поправила волосы и, запахнув на груди платье, спросила:

– Что – где?

К счастью, он моментально понял, что не стоит давать ей повода для издевательств, и как-то интуитивно почувствовал, что надо выждать паузу.

– Нет, ничего, вернемся к нашей приятной беседе, – и хладнокровно отстранился, нашаривая под скамейкой закатившуюся туда банку пива. – Может, тебе еще стихи почитать?

Когда он вновь поднял глаза, то увидел, что она, еще не застегнув платье, смотрит на него с нескрываемым любопытством. И хотя его несколько раздосадовал этот изучающий взгляд, он вновь, словно повинуясь какому-то толчку, прильнул к ней, разжал ее губы своим языком, жадно проник ладонями под платье и нащупал ее грудь.

– Ты – хитрое и насмешливое чудо! Я повешусь на ближайшем дереве, если ты меня сейчас прогонишь.

Она засмеялась:

– Какие страшные угрозы! – и, чуть погодя, добавила: – И какой пылкий мужчина, просто невозможно устоять… Дай еще сигарету.

Они вновь закурили, и он при свете зажигалки увидел ее обнаженную грудь.

– Какая чудная ночь…

Он слегка отодвинулся от нее и сел боком. Она нащупала его руку, лежавшую на скамейке, и слегка пожала. И в этом прикосновении ее пальцев было что-то столь обнадеживающее, что он уже почти не сомневался в дальнейшем.

– Ну, пойдем, – она бросила сигарету на землю, придавив ее носком туфельки, затем встала, застегивая платье. Вслед за ней поднялся и он.

– Куда?

– В музей, на экскурсию.

Он ждал этих слов и тем не менее удивился и задрожал. Они, обнявшись, пошли по дорожке к скиту, возле самого входа он повернул ее к себе и вновь поцеловал. Отстранившись, она как-то просто и даже обыденно сказала самым спокойным тоном:

– Я пойду проведаю Дашу и заодно возьму ключи. А ты подходи к самому музею и жди меня там. И хотя это сложно, но постарайся, чтобы тебя никто не видел.

Он послушно кивнул, и они, войдя в скит, расстались. Светлана повернула налево, а он обошел вокруг темневшую в лунном свете часовню и приблизился к музею, встав в тени, отбрасываемой домом.

Где-то лаяли собаки, в некоторых домах скита еще горел свет, ярко светили звезды, но он лихорадочно курил, пряча сигарету в ладони. Все вокруг казалось невероятным, таинственным, неуловимым. В том, что она придет, он не сомневался, но все дальнейшее представлялось столь волнительным, что он старался не думать об этом раньше времени. Откуда-то донеслись позывные «Маяка», и Дмитрий машинально бросил взгляд на часы. Половина двенадцатого. Два часа прошли так упоительно-незаметно, что можно было бояться только одного – столь же мгновенно пролетит и эта необыкновенная ночь. Он ни о чем не думал и ничего не чувствовал – как до этого не чувствовал ни Бога, ни любви – и лишь хищно всматривался в темноту, в надежде поскорее увидеть белое платье. Нетерпеливое ожидание – самая невозможная вещь на свете, но не будь его, и даже счастье покажется только мимолетной приятностью.

Когда Светлана наконец появилась из-за часовни, он почему-то подумал об ангеле и с усмешкой отогнал от себя это нелепое сравнение.

– Подожди, – первым делом прошептала она, – я сначала открою дверь, а потом ты поднимешься и войдешь.

Он согласно кивнул и не стал выходить из черной лунной тени, пока не услышал звук открываемого замка. Поспешно, одним прыжком, он вскочил на веранду и боком втиснулся в полуоткрытую дверь. Светлана тут же заперла ее за ним, а он прошел дальше, в темные залы, откуда на него повеяло теплой и устоявшейся духотой.

– Направо, – шепнула Светлана, появляясь за его спиной, и он послушно повернул – именно там находился единственный диван. В доме било очень темно и тихо, только осторожно скрипели половицы под их крадущимися шагами, да в прихожей тикали настенные часы с маятником.

Войдя в зал первой, Светлана приблизилась к дивану, перед которым стоял круглый, инкрустированный стол, и сняла веревку, огораживающую этот уголок комнаты. Двигаясь, как лунатик, и ориентируясь лишь на ее платье, Дмитрий осторожно приблизился, уронил сумку на пол и обнял Светлану за талию. Она медленно повернулась к нему лицом и мягко отстранилась: