Анатолий Курчаткин - Полёт шмеля

В Лёнчике все обмерло. Он слушал Сасу-Масу — и не знал, как себя вести. Его сковало немотой. Ничего себе Саса-Маса! Вот тихоня!

— Иди ты! — сказал он наконец севшим голосом, словно не поверил. Хотя поверил мгновенно, не тот был человек Саса-Маса, чтобы выдумывать. Жгучая зависть, в которой он не признался бы ни за что на свете, жгутом перекручивала его. Он даже не понимал, о чем говорил Саса-Маса! Что значит «кидает» и как это так — «на полметра»? У него самого еще никогда не случалось такого — чтобы ему давали. И, несмотря на то, что многие вокруг ходили, ни с кем не ходил. Не было вокруг никого, с кем бы хотелось тратить себя на это. Ни в кружке, ни в своем классе, ни в других. Но чтобы и с ним произошло то, о чем столько вокруг говорили, чтобы ему какая-нибудь бы дала, — этого, конечно, хотелось жуть как. Если бы только все произошло как-то само собой, без особой траты времени на это дело…

— Чего «иди ты», — отозвался Саса-Маса на восклицание Лёнчика. — Мне тебя что, убеждать? Дает и дает, я тебе не для того, чтобы похвастаться…

Так, разговаривая, они прошли сквером всю Кировоградскую до конца, вернее — до конца сквера, где раньше улица и обрывалась, поселок заканчивался и начинался лес, но уже года три как лес вырубили и на левой стороне продлившейся улицы стояли пятиэтажные краснокирпичные дома — Самстрой назывался этот район. Он назывался так потому, что очередники, получавшие здесь квартиры, должны были отработать на стройке в свободное время какое-то немереное число часов, так что выходило, что квартиры они строили себе чуть ли не сами. Район заселился совсем недавно и еще строился, нормальной улицы дальше не было, место для прогулки самое безрадостное, но они, не сговариваясь, двинулись вперед, свернули во дворы — оказывается, никто из них прежде здесь не был, и раз уж занесло сюда, было интересно посмотреть, как оно тут все.

Дворы внутри Самстроя зияли оглушающей пустотой — ни деревьев, ни кустарников — голые белые пространства с дыбящимися повсюду островерхими кучами невывезенной земли и строительного мусора, было тихо, безлюдно, только время от времени пустое белое пространство оживлялось чьей-нибудь фигурой, человек проходил к подъезду, скрывался в нем — и снова вокруг была белая пустота. Как Лёнчик с Сасой-Масой оказались окружены компанией человек в семь, они не заметили. Только что были двое — и никого ни рядом, ни поодаль, и вдруг торопливый скрип снега под ногами вокруг — и не ступить ни вперед, ни вбок, ни назад.

— Хрена здесь делаем? — проговорил голос за спиной.

Лёнчик обернулся — и его обдало волной радости: это был мордатый, похожий на Гаракулов а, учившийся классом младше и друживший с крысолицым из Викиного двора. Он после седьмого класса тоже, как и Гаракулов, оставил школу, и с той поры Лёнчик его больше не видел.

— Привет! — воскликнул Лёнчик — Сколько лет, сколько зим! — Ему хотелось назвать мордатого по имени, но имени его он не помнил.

Мордатый не ответил. Он смотрел так, будто не узнавал.

— Ты, значит, теперь на Самстрое живешь, — продолжил между тем Лёнчик с дружелюбной приветливостью. Каким-то звериным чутьем он почувствовал, как вмиг изменился настрой окружившей их с Сасой-Масой компании. Видимо, мордатый держал в компании мазу, и то, что Лёнчик обращался к нему как к знакомому, сбило их с толку. Те, что перекрывали им с Сасой-Масой путь к отступлению, даже разомкнули кольцо окружения, ступив поближе, чтобы слышать разговор. — Поэтому, что переехал, из нашей шестьдесят восьмой ушел? В сто третью ходишь? — являл Лёнчик мордатому свидетельства их знакомства.

Мордатый, однако, все так же не отвечал. Казалось, он раздумывает, признать Лёнчика или нет.

— Вас спросили, хрена здесь делаете? — решил повторить вопрос мордатого его сосед — не лицом, а выражением лица неуловимо и вместе с тем, как близнец, похожий на крысолицего. Правая рука у него, как у того мужика, что ждал Лёнчика три года назад на магазинном крыльце, была в кармане и будто бы чем-то играла там, перебирала пальцами.

Лёнчик не успел ответить. У левого плеча, где стоял Саса-Маса, произошло движение. Лёнчик непроизвольно дернулся, резко повернувшись в его сторону, — Саса-Маса, подрагивая висящим в руке портфелем, несся по расчищенному от снега тротуару прочь со двора. Те двое, что отступили со своей позиции сзади, рванули за ним в погоню. Но Саса-Маса летел так — несмотря на то что с пустыми руками, они отставали все больше, больше, Саса-Маса долетел до угла, исчез за ним, и его преследователи замедлили свой бег, один за другим остановились — и повернули обратно.