Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

— Да, — выдыхаю я.

Он улыбается.

— Хорошо. — и дарит мне легкий, как перышко, поцелуй в лоб. — Нам будет нужно безопасное слово.

Что?

— Слова «Стоп» будет не достаточно, потому что, скорее всего, ты, даже если это скажешь, то иметь в виду будешь не остановку.

Он трется об меня кончиком носа — и это единственный контакт между нами. Мое сердце начинает стучать быстрее.

Дерьмо. Как он проделывает такое с помощью одних только слов?

— Это не причинит вреда. Но ощущения будут сильными. Очень сильными, потому что я не собираюсь разрешать тебе двигаться. Ладно?

О, мой бог. Это звучит так жарко. Мое дыхание становится все более шумным. Твою мать, я уже начинаю задыхаться.

Моя внутренняя богиня в своих блестках разогревается, танцуя румбу.

Слава Богу, я замужем за этим мужчиной, иначе это было бы неловко. Мои глаза стреляют вниз, чтобы увидеть его возбуждение.

— О'кей. — Мой голос едва слышен.

— Выбирай слово, Ана.

Ох…

— Безопасное слово, — говорит он тихо.

— Эскимо. — Говорю я, тяжело дыша.

— Эскимо? — спрашивает он, усмехаясь.

— Да.

Он улыбается, пока наклоняется назад, чтобы взглянуть на меня сверху вниз.

— Интересный выбор. Подними свои руки.

Я делаю это, и Кристиан подхватывает подол моего сарафана, поднимает его над моей головой, и бросает на пол. Он протягивает руку, и я возвращаю ему наручники. Он кладет их на прикроватный столик рядом с маской, сдергивает покрывало с кровати и бросает его на пол.

— Повернись.

Я поворачиваюсь, и он расстегивает мое бикини, так, что оно падает на пол.

— Завтра, я буду прикреплять к тебе это степлером, — бормочет он и вытаскивает ленту из моих волос, освобождая их.

Он собирает мои волосы в одной руке и осторожно дергает, так что я делаю шаг назад, напротив него. Напротив его груди. Рядом с его эрекцией.

Я задыхаюсь, когда он тянет голову набок и целует меня в шею.

— Ты была очень непослушной, — шепчет он мне в ухо, посылая приятную дрожь через все мое тело.

— Да, — шепчу я.

— Хмм. Что мы будем с этим делать?

— Учиться с этим жить, — выдыхаю я.

Его мягкие, томные поцелуи сводят меня с ума. Он усмехается мне в шею.

— Ах, миссис Грей. Вы всегда оптимистичны.

Он выпрямляется. Взяв меня за волосы, он тщательно разделяет их на три пряди, медленно заплетает косу, а затем закрепляет ее на конце галстуком. Он нежно тянет за косу и наклоняется к моему уху.

— Я собираюсь преподать вам урок, — бормочет он.

Переместившись, вдруг он хватает меня за талию, садится на кровать и укладывает меня через его колени так, что я чувствую, как его эрекция уперлась мне в живот. Он шлепает меня по ягодицам один раз, сильно. Я взвизгиваю, а затем ложусь спиной на кровати, и он смотрит на меня сверху вниз, глаза его горят серым.

Я воспламеняюсь.

— Вы знаете, как вы прекрасны? — Он проводит кончиками пальцев по моему бедру, так что я трепещу. — Везде.

Не отводя от меня глаз, он встает с кровати и берет обе пары наручников. Он хватает мою левую ногу и защелкивает один браслет вокруг моей лодыжки. О! Подняв правую ногу, он повторяет процесс, и обе мои лодыжки скованы наручниками.

Я все еще не имею понятия, где он собирается закрепить их.

— Садись, — приказывает он и я подчиняюсь. — Сейчас обними свои колени.

Я щурюсь на него, затем подтягиваю свои ноги, согнув перед собой, и обхватив руками вокруг них.

Он наклоняется, приподнимает мой подбородок и оставляет мягкий, влажный поцелуй на моих губах, прежде чем одеть повязку на мои глаза.

Я ничего не вижу, слышу только мое учащенное дыхание и звук плеска воды о борт яхты, и как она мягко движется по морю.

О боже. Я так возбуждена. Уже.

— Какое безопасное слово, Анастейша?

— «Эскимо».

— Хорошо.

Взяв мою левую руку, он защелкивает наручник вокруг запястья, тот же процесс повторяется с моей правой. Моя левая рука привязана к моей левой лодыжке, а правая рука — к правой.

Я не могу выпрямить ноги. Ни фига себе.

— Теперь, — выдыхает Кристиан, — я буду трахать тебя, пока ты не закричишь.

Что?

И весь воздух покидает мое тело.

Он хватает меня за пятки и тянет меня назад так, что я падаю навзничь на кровать. У меня нет выбора, кроме как держать ноги согнутыми. Наручники врезаются, когда я дергаюсь. Он прав. Они врезаются, причиняя мне боль почти на грани моего терпения. Такие странные ощущения, — быть скованной и беспомощной, — на яхте.

Он раздвигает мои ноги в стороны, и я стону.