Наталия Терентьева - Знак неравенства

Его зачислили зимой, после того как он за ночь во дворе института слепил из снега пятнадцать огромных фигур. Кто-то узнал в ледяных фигурах пятнадцать пороков, кто-то — сказочных героев, а бывший преподаватель марксизма-ленинизма, читающий теперь курс истории философии, углядел в снежных колоссах бывших братьев по Советскому Союзу. Boт хохочущая и плачущая Россия… отчаянно дерущиеся закавказцы… молящиеся давно забывшим о них богам азиаты… сидящие на завалинке украинцы в веночках, наплевавшие целую гору семечек, из которой торчит чья-то жутковатая и знакомая физиономия…

Сейчас Алена не могла сдержать улыбки, глядя на Федосеева. Волосы его были покрашены в разные цвета и начесаны так, что он был похож на дикобраза. Он просунул голову в дверной проем и жалобно объяснил:

— Кир Анато-о-льна, это не смыва-а-ется…

Кира, стараясь не смеяться, строго ответила:

— Тогда сбрей! Он еще удивляется, что ему в голову лезут одни эрегированные органы в бигудях — жаловался в прошлый раз! Ничего другого в этом семестре творить не может. Какой неожиданный виток в нашем развитии!

— А когда я ромашку деревянную сделал, вы сказали, что это детский сад…

— И ты резко решил повзрослеть, да?

— А это был символ! — упрямо закончил Федосеев.

— На одних голых символах, дружок, далеко не уедешь.

— А на одетых? — Федосеев достал из-за спины высокий, ростом с пятилетнего ребенка, деревянный цветок в накинутом на растопыренные листочки пиджачке. Кира с Аленой от неожиданности засмеялись.

— Твори, что с тобой сделаешь!..

В прихожей раздался хохот. Кто-то хорошо и громко запел в стиле рэп:

— «Эй, подруга, посмотри на меня, я поросенок, а ты свинья!»

Алена улыбнулась:

— Мам, я пойду, вечером позвоню.

Кира кивнула с сожалением:

— Вот такая я мать — никакая…

Девушка обняла мать.

— Ты — самая лучшая… не переживай, — прошептала она Кире, уткнувшись в ее плечо. — То, что сейчас — не навсегда… Я тебя люблю, мам…

Кира погладила дочь по голове.

— Доня, пообещай мне одну вещь. Пожалуйста.

Алена кивнула, не поднимая глаз на мать, все так же крепко обняв ее.

— Перед… прохвостом этим… не унижайся. Хорошо? Если бы все дети на земле рождались по воле своих отцов, то род человеческий давно бы уже вымер.

Кира повернула к себе голову дочери, так чтобы видеть ее глаза, которые мгновенно наполнились слезами, но Алена улыбнулась и опять кивнула. Мать поцеловала ее в нос и прижала к себе.

Из квартиры послышался взрыв веселого смеха. Алена осторожно спустилась по просевшей от времени лестнице, ведущей к огромным решетчатым дверям лифта, и оттуда помахала матери рукой. Та махнула ей в ответ:

— Береги себя, дочка.

— Мам… я тебе еще не сказала… Кто-то уронил у меня на кухне бумажку от сигарет… фольгу…

Кира нахмурилась.

— Подожди…

— Кира Анатольна! Можно со стола снять… — В дверь выглянула симпатичная студентка с двумя тоненькими синими косичками и вздернутым носиком, утыканным блестящими шариками.

— Можно… Нет! Что — снять?! Это еще не высохло… Аленка, ты прости меня… Позвони мне вечером, хорошо? Хочешь, Иосиф за тобой заедет?

Алена улыбнулась.

— Я позвоню, мам, конечно…

В лифте Алена услышала мелодию сотового телефона. Звонила Кира.

— И вообще не разговаривай много по мобильному, — сказала та. — Вредно для беременных.

— Хорошо, мам.

— А может, фольгу ветром занесло, в окно?

— Наверно… Мам, не переживай. Я вечером тебе позвоню.

Как странно и страшно, когда собственный дом перестает защищать, когда становится неприятно туда идти… Алена до конца не верила, что кто-то заходил к ней в квартиру. Зачем? Ничего не взяли… Но в то же время она чувствовала — в доме кто-то действительно побывал. Чуть сдвинуты книги на полках, переставлены баночки с косметикой на туалетном столике. Непонятно только, с какой целью…

Подходя к дому, Алена чуть замедлила шаг. Обычно, наоборот, она всегда спешила домой — вот сейчас закроет за собой дверь, и все страхи, все обиды останутся по ту сторону. Но после этого случая… Алена сделала над собой усилие и подошла к своей двери. Дверь была заперта, все в порядке. Может быть, она и вправду просто забыла утром запереть ее? В дом могла зайти кошка… или какая-нибудь любопытная соседка, которая взять не возьмет, но посмотрит, что и как…

Успокаивая себя, Алена умылась и налила себе чаю. В это время раздался телефонный звонок. Кто-то помолчал, постучал ногтем о трубку и отключился. Почему-то Алене показалось, что это не Денис. Она всегда чувствовала, когда звонит он, даже если его не было слышно. Да и он вряд ли стал бы молчать в трубку… Если сказать нечего, то он и звонить не будет. Как, например, все последние месяцы.