Наталия Терентьева - Знак неравенства

— Зато я уверен. Ага, ну ладно. — Он взялся за ручку двери. — А она вам не говорила, что мы с ней… встретились… недавно?

Лариса, чуть прищурившись, посмотрела на него.

— Нет.

— Вы будете ей рассказывать, что я приходил?

— Нет, — искренне и четко ответила Лариса.

— Ага. Ну и последнее. Она ничего не знает об этом? — Он перелистнул большим пальцем плотную пачку денег.

— Нет.

— Спасибо, Лариса…

— Обращайтесь, — улыбнулась она.

Денис хотел еще что-то сказать, но под ее взглядом молча открыл дверь и вышел.

Денису не пришлось искать номер телефона. Память тут же услужливо подсказала его, как только он подумал, что теперь уж, наверное, и не вспомнит. Ответила женщина, Денис услышал в квартире шум и детский плач.

— Алло!.. — Она тут же отвлеклась на детей: — Сейчас, мой дорогой… Не могу разорваться, потерпи. Алло, слушаю!

— Мана, привет. — Денис постарался, чтобы это прозвучало дружелюбно.

— Денис, здравствуй! Как ты? Что давно не заезжал, а? Совсем забыл дорогу к нам. Приезжай сейчас, хочешь? Как твое сердце, не болит? Мы слышали, ты…

— Спасибо, Мана… Все отлично. Скажи, Эмиль дома?

— Не-ет, он в клубе. Наверно… С утра ушел… — Манана говорила с мягким тягучим акцентом. Надо же, он раньше так к этому привык, что и не замечал, как сильно она коверкает слова. Впрочем, какая разница, разве в этом дело…

— Ага, ясно… Дети как?

— Замучили. Деня, передавай привет Оксане. Как Маргоша?

— Передам, Маргоша хорошо. Пока, Мана! — Он быстро отключился и перевел дух.

Вот как бы так жить, чтобы вообще не приходилось врать, а? В лесу, что ли? Полдня рубить дрова и скрести песком единственную кастрюлю, полдня смотреть в небо и ложиться спать. И спать глубоко, без снов… Так, а ведь это еще только начало…

Денис подъехал к элитному клубу. Господи, слова-то какие… «элитный», «клуб»… И ведь всерьез на табличке написали. Некоторые не пишут, просто подразумевают и намекнут тут же, если кто не тот придет. А тут — гордо, золотом по черному… Вон она, элита, прется, с жуткими мордами, вразвалочку, чуть наклонив по-волчьи голову, по привычке бросая быстрые взгляды по сторонам. Кругом враги у лучших людей, кругом засада… не хлопнуть ли в этой связи бутылочку шампанского по пять тысяч евро штучка, чтоб врагам тошно стало…

Денис быстро вышел из машины и подошел к швейцару:

— Добрый вечер. Эмиль заходил?

— Сегодня еще нет, — тепло улыбнулся швейцар. — Ждем.

— Ага. — Денис вернулся к машине, зная, что ждать его друга… друга… ну, не важно, ждать Эмиля — бесполезно. Он появляется там и тогда, где и когда сам захочет. Он свободен, ему не пришлось сбегать в горы, чтобы делать только то, что он хочет. Ему и здесь достаточно вина, сыра и женщин. Небо, правда, не то, что в горах, зато другие радости. Сколько об этом было говорено, в былые-то времена…

Денис тронул машину с места. Пожалуй, он знает, где искать Эмиля… Он был в той квартире раз или два, должен вспомнить дорогу. Тогда еще не все жильцы закончили ремонт в только-только заселенном доме, огромном, выстроенном с помпой в стиле псевдоклассицизма, с пушками и маленькими голубыми елочками у облицованного мрамором подъезда. Интересно, прижились ли елочки… Интересно, знает ли Манана об этой квартире…

Денис посигналил у высокой кованой ограды. Из будки высунулся охранник, взглянул сначала на номер, потом внимательно посмотрел в лицо Денису:

— Добрый день. К кому?

— Шестьдесят шестая.

— Вас ждут?

— Не думаю, — пожал плечами Денис и, увидев взгляд охранника, добавил: — Я сейчас позвоню. — Он набрал номер мобильного. — Эма, это я. Я внизу. Хочу зайти.

Денис увидел, как охранник поднял трубку, значит, ему сразу перезвонил Эмиль. Охранник кивнул и открыл автоматические ворота. Створки медленно разъехались, открывая красивый въезд в выложенный крупными камнями двор.

Денис зашел в роскошный подъезд, с деревцами в красивых кадках, сверкающими ступеньками, золотом и мрамором… Как же все-таки хочется некоторым людям жить во дворцах, в настоящих. И чтобы кто-то их мыл и чистил, и улыбался тебе, улыбался, кланяясь. Из лифта вывалился парень. За ним потянулся резкий, горький аромат парфюмерной воды. Денис вошел в лифт, но тут же вышел и вызвал другой. Что сильно душиться, что подкрашивать седеющие виски или выщипывать неровно растущие брови — разницы большой Денис не видел. Пока доехал бы до тринадцатого этажа, весь бы пропитался этим запахом, навязчивым и агрессивным…