Юрий Коротков - Спас Ярое Око

— Тихо, — цыкнул на него Бегун.

В следующем классе малыши застыли перед компьютерами, полукругом перед учительским столом. Павел сидел с краю. Бегун пригнулся, чтобы не заметил учитель, скатал бумажный шарик и бросил в сына. Тот обернулся, нахмурившись, — и радостно распахнул глаза. Бегун прижал палец к губам.

Павел глянул на учителя, повернул монитор, чтобы видно было отцу, и крупно написал: «Я знал, что ты придешь!!!» Бегун поманил его к себе.

— Виктор Николаевич, можно в туалет? — спросил Павлик.

— Пять минут до конца урока, Дэвидсон, — ответил учитель.

«Жди меня на крыльце», — написал Павлик.

После звонка он вылетел на крыльцо и повис на шее Бегуна:

— Я тебя так ждал, так ждал! Какая у тебя борода смешная! Где ты был так долго?

— А ты уже Дэвидсон? — усмехнулся Бегун.

— Они забрали меня сразу, как ты уехал. А потом мама сказала, что ты умер, что так и должно было случиться рано или поздно, и они поменяли мне фамилию, а завтра мы улетаем навсегда. Ты не отдашь меня, правда? Теперь я снова буду Беглов?

— Слушай, Павел, — сказал Бегун, отстранив его. Мимо носилась взад и вперед шумная ребятня, налетая на них. — Я тоже завтра уезжаю, очень далеко. И тоже насовсем. Ты уже взрослый человек, и ты сам должен решить…

— Я с тобой! — замотал головой Павел.

— Там, куда я еду, совсем не так интересно, как в Америке.

— Я с тобой!

— Подожди. Я еду в маленькую деревню, и, может быть, мы никогда уже не вернемся в Москву.

— Куда угодно, только с тобой!

Бегун снова обнял его.

— А вон и мама, — сказал Павлик, глядя ему через плечо. — Пойдем скажем ей!

У ворот стоял вишневый «мерседес», Лариса шла по дорожке к крыльцу, еще не видя их. Бегун схватил Павлика за руку и кинулся обратно в школьную дверь, по лабиринту коридоров к черному ходу. Еремей бежал за ними.

— А почему через забор? — удивился Павлик.

— Так ближе, — Бегун подсадил его, перелез следом. Едва он спрыгнул на землю, на него навалился охранник, умело выкрутил руку за спину, прижимая к земле.

— Уйди, гад! Это мой папа! — Павел молотил его по спине маленькими кулаками.

Охранник, держа Бегуна одной рукой, поднес к губам рацию.

— Помоги! — крикнул Бегун застывшему в растерянности Еремею. Тот оглянулся — рядом стояли грабли на длинной ручке с двурогой развилкой у гребенки. Еремей наступил ногой на гребенку и оторвал ее, одним взмахом поймал охранника развилкой за горло и завалил навзничь, глубоко вогнав рога в землю. Тот захрипел, разевая рот, выкатив глаза, судорожно пытаясь освободиться.

— Здорово! — крикнул Павел. — Он, гад, всем улыбается, а когда никто не видит, девчонок хватает за что нельзя!

Бегун прыгнул в машину, предусмотрительно оставленную поодаль от ворот.

— Знакомься, Павел! — сказал он, заводя мотор. — Это Еремей. Он сначала покажется тебе странным, но он классный парень!..

— Разве мы не поедем домой? — удивленно спросил Павлик, оглядываясь.

Бегун кружил по переулкам в центре.

— Домой нам нельзя. Я думаю, твоя мать подняла на ноги всю милицию, — ответил он.

— Я хочу есть, — виновато сказал Павлик. — И пить…

Бегун остановился у шикарного супермаркета.

— Эх, гулять так гулять! — махнул он. — Бери, что хочешь!

Пока они с Павлом набивали всякой всячиной тележку, Еремей неприкаянно бродил между полок, разглядывая яркие этикетки. И вдруг встал, пригнувшись, нос к носу с громадным игрушечным медведем, ожидая, что тот сейчас заревет и поднимется в рост.

— Как настоящий, правда? — сказал Павлик. — Я всю жизнь про такого мечтал. Жалко, дорогой… — он панибратски хлопнул медведя по башке, тот разинул пасть и грозно рыкнул.

Бегун распечатал пачку долларов и заплатил, взяв сдачу рублями. Нагруженные покупками, они вернулись в машину и принялись распаковывать целлофановые обертки с сочащейся мясным соком ветчиной, сыром и ломтиками хлеба, коробки с шоколадом и печеньем. Еремей глотал голодные слюнки, но ни к чему не притрагивался.

— Здорово! А Джеймс, хоть и богатый, за каждый доллар трясется, — сказал Павлик с набитым ртом. — Считает, кто сколько съел… На, — протянул он Еремею «кока-колу». — Я вообще-то «севен ап» больше люблю, но «кока» тоже ничего.

Еремей повертел в руках банку.

— Вот здесь, — Павлик дернул за кольцо, раздался хлопок, поднялось и растаяло облачко, и в банке забурлили пузыри.

Еремей испуганно выронил банку из рук.

— Что это?

— Кровь невинно убиенных младенцев, — ответил Бегун, отхлебывая из своей. — Знал бы — картошки в мундире тебе купил…