Питер Ватердринкер - Кольцо Либмана

И с этими словами она опять их отдернула.

— Вы только посмотрите, как весело! Дети играют с надувными шарами. Видите корабли на море? Это начало регаты.

— Ненавижу веселье, — мрачно пробурчал я в ответ, хоть это была и неправда.

Просто у меня стояли перед глазами те агрессивные индейцы с нудистского пляжа и потом долгие часы напролет я размышлял над словами моей жены.

Шея до сих пор болела. Я получил обезболивающие таблетки. На любой случай в Бад-Отеле были припасены таблетки. Если раз не сработал желудок, пожалуйста, таблетки. Одну ночь не поспал — таблетки. В другой раз спал, но рано проснулся — таблетки. Однажды я забыл принять таблетки, просто забыл, и все. «Пожалуйста, примите вот это, — сказала замаскированная медсестра Лидия, — таблетки от забывчивости, от них ваши мысли прояснятся».

Но мои мысли и так прозрачны, как хрусталь или как звездный дым, — в этом-то вся проблема. Я помню абсолютно все. Свой первый школьный день и то, как мой отец вернулся из тюрьмы и в первый же вечер принялся доставать на кухне мою мать (и это после того, как он часами рассказывал, время от времени лихо восклицая «Хоп-хе-хе!»); даже обстоятельства, предшествовавшие моему первому эротическому сну, я помню наизусть. Так что радуйтесь, господа врачи, и записывайте мои первые сопутствующие обстоятельства!

Дня через четыре установился антициклон. Городок 3* снова опустел, Северное море превратилось в бурлящий океан голубовато-белой и серой пены, на пляже не осталось ни души, но только мне снова пришла охота пойти размяться в сторону Ноордвейка, как зазвонил телефон. Это было… Черт, что бы это значило?… Ну вот, опять погас свет… Погодите-погодите… Дежурная по этажу… Какой там номер у этой самой Иры?

Итак, телефон трещал, а такое случается нечасто. Моей первой мыслью была мама, с мамой что-то случилось! Но с мамой ничего особенного не случилось. С тех пор как она вдруг ни с того, ни с сего превратилась в растение, я ее больше не видел. Не мог переносить это зрелище интеллектуально.

— Янтье, — зазвучал в трубке оживленный голос, — как твои дела?

Мой собеседник от кого-то узнал, что я переехал на набережную.

— Ты что, выиграл приз в лотерею?

Это звонил Карел Блок, мой бывший сослуживец по предприятию «ЗАО Бринкманн» (старик Бринкманн тоже проштрафился во время войны, но сменивший его Бринкманн младший родился в 1942-м, и на тот момент еще не было причин забывать второе «н» в отделе регистрации актов гражданского состояния). Блока, так же, как и меня, досрочно проводили на пенсию. На слух это равносильно известию о смерти, для большинства так оно, несомненно, и было, но убежденный холостяк Карел не скучал ни минуты. Он был шутник, на уме сплошные проказы, на работе этот весельчак всегда умел внести живую струю. Под рождество он звонил в какой-нибудь ресторан — каждый раз в новый. Весь отдел, ухмыляясь в предвкушении удовольствия, собирался вокруг Карела, в эти минуты разительно похожего на грызуна — на телефоне включали кнопку громкоговорителя.

— Добрый день, — здоровался Карел. — С вами говорит ван Назарет. Я бы хотел на 25 декабря заказать стол. На тринадцать персон.

Ему отвечали «пожалуйста» и интересовались, на чье имя принять заказ.

— И. ван Назарет, — повторял Карел, глядя на всех по очереди и посверкивая передними зубами. — На тринадцать персон… ха, ха! — после чего с ликующим криком бросал трубку на рычаг.

В жизни у Карела был спорт, его любимые рыбки, коллекция марок и теперь вдобавок еще и компьютер. Он звал к себе в гости в ближайшее время, вернее, просто настаивал на этом. Этой ночью в благостном сне ему был голос. Какой же я был идиот, что согласился! Уже на следующий день я сидел у него в гостиной. Он спросил, как у меня дела, и я ответил, что хорошо. Затем он предложил кофе, и я опять сказал: «хорошо». После этого он начал про интернет.

— Это целый мир, — рассказывал он. — Захотел, к примеру, в парижский Лувр — пожалуйста, ты уже в Лувре в Париже. Вздумается что-нибудь узнать о золотых рыбках, стоит лишь напечатать «золотая рыбка», и все появится у тебя на экране: ее история, уход, различные сорта. Столько возможностей, что голова крэгом. А какое удовольствие я получаю по линии моих почтовых марок!

Весь в испарине, с дрожащими от возбуждения ноздрями он колошматил по клавиатуре компьютера. Прибор был установлен в нише, рядом с визгливым волнистым попугайчиком в клетке, и я вдруг подумал: «Пора сматываться. Как только допью кофе, сразу же смотаюсь».