Александр Шелудяков - ИЗ ПЛЕМЕНИ КЕДРА

– В обкоме партии он теперь. Вторым секретарем, – сказал Гулов.

– Вот там я его и нашел… Поделился своими планами. Обещал Алексей Дормидонтович на базе нашей артели организовать крупное звероводческое хозяйство…

– Говоришь, так и сказал секретарь райкома? – задумчиво произнес Гулов после длительной паузы.

– Да, Саша, близок день, когда ты станешь директором звероводческого совхоза. Значит выходим на широкую дорогу… – Костя подмигнул своему другу и добавил: – А я буду у тебя главным охотоведом-биологом. Возможно, удастся арендовать в Аэрофлоте вертолет на целый сезон…

– Ты считаешь, что основной упор нужно делать на разведение норки? – Председатель вытряхнул последнюю папиросу из пачки «Беломора».

– Да, Саша, соболеводство, конечно, останется. Будем его расширять потихоньку. Но нам необходимо в ближайшие год-два окрепнуть. Норка очень поможет. Смотри, вот карта охотничьих угодий, в которых никто никогда не промышлял. Видишь озера, помеченные красным карандашом. Это царство норки. И с кормами затруднений не будет. Норка питается рыбой, а озера – настоящие рыбные плантации. Прямо в тайге, как на Соболином, займемся вольным разведением норки. У каждого большого озера выстроим избу и ледник. С лета будем забивать ледники жировой рыбой, чтоб зимой не было проблемы корма. Вот с этих пятнадцати озер, например, зимой можно добыть больше двух тысяч норок… Взгляни на карту, сколько еще озер необследованных – всюду норка есть.

– Костя, друг ты мой, людей тебе надо. Таких, как Илья. Нет их у меня.

Как нет? На первый случай наберем бригаду человек из пяти.

– Да, я тебе не успел сказать… Кучума нефтеразведчики переманили…

– Вернется, – уверенно заявил Костя.

– Вряд ли… – возразил Гулов.

У внучки деда Пивоварова день рождения. По заведенному обычаю дети отмечали это событие у Сони. Набрав гостинцев старшим братишкам и сестренкам, малыши расходились по домам. Подражая взрослым, шли они в обнимку, раскачивались, пели песни.

Югана постояла у изгороди, провожая взглядом голосистую гурьбу. Потом поднялась на крыльцо, стукнула в дверь. Не дождавшись разрешения, вошла в избу.

– Пришла Югана к Соне на большой разговор. Об этом никто не должен знать.

Они сели рядом. Югана вынула трубку, а Соня достала пачку «Золотого руна», сама набила старухину трубку, раскурила и передала хозяйке.

– Хороший табак, женский, – похвалила Югана. Но похвалила она, чтобы доставить удовольствие хозяйке, потому что привыкла курить махорку или, от нужды, легкий табак, перемешанный с листовым самосадом.

– Я слушаю Югану, – нетерпеливо напомнила Соня. Ей очень интересно, о чем важном хочет поговорить Югана.

– Вот много денег, – положив на стол пачки ассигнаций, вытащенные из замшевого мешочка, сказала Югана, – на них можно купить машину, на которой большие начальники по городу ездят… Можно много всякого добра еще купить…

– Легковую машину? – глаза Сонины загорелись алчным огоньком. Видать, важная просьба у старухи, раз она такие деньги ей предлагает.

– Правильно. Югана маленько плохо говорит русские слова.

– Но зачем ты мне даешь столько денег? Неужели собираешься закупить весь магазин?

– Нет. Югана хочет купить то, что никогда не продается. Вождю племени Кедра нужен ребенок…

– Фью! – удивленно присвистнула Соня, – Вот дела!..

– Слушай, Соня, хорошо Югану. Ты очень красивая! У Юганы большая жизнь позади. Она встречала много разных людей. Но таких красивых женщин, как Соня, не видела. У Сони добрая душа. Сердце Сони любит всех детей…

Югана умолкла, покурила трубку, собираясь с мыслями и обдумывая главное.

– Я готова помочь, но как?.. – недоумевает Соня.

– Югана просит Соню взять деньги. Соня будет спать с Шаманом… Соня родит ему ребенка.

В глазах Сони застыло удивление, а губы не могут произнести ни слова.

– Об этом просил Андрей?..

– Об этом просит Югана.

– Спрячь деньги, Югана… Сейчас мы выпьем с тобой по рюмочке… Такое не покупается…

Соня сложила деньги в замшевый мешочек-кошелек, вернула их эвенкийке.

Молча выпили женщины.

Не удалось и здесь Югане осуществить задуманное.

В густом и теплом утреннем тумане, как в парном молоке, купалась деревня и прибрежная тайга.

Мычали коровы. Звенели певучие женские голоса. Выгоняли бабы из притонов своих пестрян и красуль к пастуху.

Щелкал бич.

Пастух переливчато покрикивал: