Джонатан Рабан - Как птички-свиристели

В 7.30 Чинк уже крался по ухабистой улице, проходившей мимо широкого канала, высматривая мусорные ящики, чтобы вернуться к ним с наступлением темноты. Шел мимо кранов, лесных складов, лодок и кораблей, стоявших и на воде, и у воды, и — впервые за все время в Америке — мимо рабочих. Вокруг было полно людей в грязных комбинезонах, и Чинк чувствовал себя спокойно здесь, где в воздухе витали запахи опилок, краски и креозота, а со стороны ангаров долетал стук молотков. Названия береговых строений значились на табличке, и каждую Чинк внимательно изучал, упражняясь в английском.

— Чинк!

Он подумал — наверное, кто-нибудь из палаточного лагеря, но оказалось — незнакомец, грузный седоватый мужчина в вельветовых брюках и теплой куртке.

— Работу ищешь?

При слове «работа» мужчина легонько, как бы невзначай кивнул.

— Мексиканцы опаздывают. С асбестом вообще дело имел?

— Немного, может быть.

— А, «немного»? Ну, это ж тебе не ракеты запускать, невелика премудрость.

— Пожалуйста?

— Восемь пятьдесят в час.

Чинк широко раскрыл глаза.

— Восемь долларов. — Мужчина показал восемь пальцев. — Пятьдесят центов. — Он вытащил из кармана две монетки.

— За один час?

— Точно.

В пикапе подъехали мексиканцы, пять человек, и грузный мужчина заговорил с ними на их языке, очень быстро. На все его слова мексиканцы отвечали «си», и «о’кей», и «энтьендо» [56] Entiendo ( исп. ) — ясно, понятно. .

— Чинк, — представил потом новичка грузный мужчина.

— Здорово, Чик, — произнес один из мексиканцев, протягивая руку.

«Чик» — американское имя, оно ему встречалось раньше, в фильмах. Он подумал: «Ладно, теперь я — Чик».

По одному прошли они вслед за мужчиной вдоль узкой деревянной пристани к серому, похожему на военное, судну, даже не катеру, а целому кораблю, и взобрались на борт. Мужчина провел их вниз по трапу во мрак машинного отделения, включил свет, ничуть не рассеявший темноту, и хлопнул по переплетающимся трубам, покрытым изоляцией и образующим извилистый трубопровод, со словами: «Асбест, асбест, тут один асбест».

Требовалось срезать теплоизоляционный материал и складывать его в черные мешки для мусора. Мужчина выдал всем ножи и показал, как поступать с трубами: надо смочить каждую из них, прежде чем сделать первый надрез. Мексиканцы, лица которых были закрыты красными платками, напоминали бандитов. Чику мужчина принес белую маску.

Один мексиканец ткнул пальцем в Чика и бросил: «Эль пуэрко!» [57] El puerco ( исп. ) — скотина. , и другие рассмеялись, а он занял свое место среди них, пристально наблюдая за каждым их действием.

В машинном отделении стоял запах дизельного топлива, и будто гнилыми овощами несло трюмной водой. Вонь, промозглость и тусклый свет заставили Чика подумать о тюрьме. Мексиканцы снимали мешковину, скрывавшую асбестовую изоляцию, при этом брызгались и орали, как мальчишки. Чик ударил по трубе ножом, взметнулось белое облачко. Крошечные волоконца повисли, не падая, а позже завертелись и закружились, подхваченные потоком воздуха. Наверное, миллионы волокон кишели на фоне электрической лампочки, словно соломинки на ветру во время жатвы. Хотя асбест постоянно смачивали, пыль все густела, пока помещение не погрузилось в белый плотный туман. Чик охапками выдирал и засовывал в мешки разлезающийся пух.

Иногда заходил грузный мужчина, приведший сюда мексиканцев и Чика; он тоже был в маске и то сидел на верху трапа, а то принимался орудовать собственным ножом. С одного разреза он доставал асбеста вдвое больше, чем любой мексиканец. Чик копировал его движения: резал и загребал, резал и загребал, завязывал на узел каждый наполненный мешок и бросал в угол, словно огромную мягкую подушку.

Ближе к полудню мужчина объявил перерыв и отвел бригаду наверх, в рулевую рубку, показал на плоские коробки пиццы и банки кока-колы. Чик сидел отдельно и уплетал бесплатную еду.

— Ты неплохо справляешься, Чинк, — сказал мужчина.

— Не Чинк. Чик.

— Ладно, Чик. Мне нравится, как ты работаешь.

Потом они снова, чихая и кашляя, спустились в белый туман. Мексиканцы, меняясь, но непременно по двое, увозили на грузовике полные мешки. Когда подошло время очередной поездки, грузный мужчина велел мексиканцу по имени Ласаро взять с собой Чика.

Поехали по мосту, над палаточным лагерем, в другой квартал города, где было еще больше доков, товарных складов и промышленных построек. Затормозили около мусорного ящика. Оглядевшись по сторонам, Ласаро положил туда один из мешков, и они быстро двинулись дальше. После нескольких таких остановок в грузовике оставалось еще три мешка.