Джонатан Рабан - Как птички-свиристели

— Я бы начал с Мириам, продюсера. Или, возможно, проконсультировался у ребят с местного радио «KUOW». Оно ведь напрямую связано с Национальным.

— Я не веду речь о франчайзинге, Том. Скажу по секрету, мы с Филом довольно много обсуждали возможную концепцию. Нам удалось обнаружить маркетинговую нишу на государственном радио, и мне хочется вас расспросить на этот счет как человека знающего.

— Я слушаю.

Кроме Мактюрка и Тома, в зале не осталось никого. Официанты толпились у стойки и ждал и, когда можно будет сервировать столы к ужину. Том разделял их нетерпение.

— Ниша огромна. Это право.

— Неужели?

— Только подумайте. Каждый в своей жизни рано или поздно сталкивается с правовыми вопросами. Вот вы, например, позвонили мне сегодня. Развод… опекунство над ребенком… тяжба между домовладельцем и съемщиком… вождение в нетрезвом состоянии… или, допустим, взял человек случайно что-то из магазина, не расплатившись, или на работе у него коллега неподобающе себя ведет. Со всяким может случиться. Даже с вами. Даже со мной. И какое в подобных случаях возникает желание? Обратиться к юристу.

— Да. — В собственном голосе Тому послышалась мольба.

— И вот вы советуетесь с нами, с Филом и со мной. Мы — законники. Мы обмозговываем вашу проблему — совсем недолго — пять, десять минут. Возможно, решаем ее сами, возможно, направляем вас к нужному специалисту. Мы толковы. Мы самобытны. Мы эксперты. Между нами говоря, мы рассматриваем иски в основных областях уголовного и семейного права, а также иски, касающиеся возмещения ущерба, автогражданской ответственности и прав потребителя. Консультируем по иммиграционным вопросам — а для многих радиослушателей это действительно больная тема; плюс по вопросам трудоустройства и финансов. Следите за моей мыслью?

— Да, — ответил Том, думая о том, что получил бы весьма невеликое удовольствие, услышав, как «обмозговывают» его собственную проблему ради потехи аудитории, составляющей чуть не всю страну.

— Назвать передачу можно «Беседы на скамье».

Том осторожно усмехнулся. Он был не уверен: хочет ли Мактюрк всерьез так окрестить передачу или же просто острит.

— Ну, с вашим проектом к Мириам Глэйзбрук точно не пойдешь. Придется тять гораздо выше. Если хотите, я с удовольствием спрошу у нее, к кому лучше обратиться.

Несомненно, Мириам знакома с главным редактором программ Национального радио, и рассказ о сегодняшнем нелегком обеде ее позабавит.

— Буду очень признателен, Том. Но вы уловили суть? Мы планируем нечто вроде ток-шоу с юридическим уклоном…

— О да, это… весьма важно.

Они взяли свои пальто, и по дороге в офис Мактюрка Том рассказал адвокату об изгнании бригады нелегалов.

— А зачем вы от них избавились? Хотите заявить в Иммиграционную службу?

Том объяснил, какую опасность представляет обыск дома, в подвале которого незаконно поселился китаец.

— Видите? Вот для чего людям нужны законники. На самом деле то, о чем вы мне сейчас рассказали, никакой проблемы собой не представляет. Даже если бы к вам заявились копы, строители бы их не заинтересовали. Ну, остановит на шоссе патрульная машина мексиканца-нелегала за превышение скорости. Фараон спросит водительские права, однако грин-кард он потребовать не может, иначе сам окажется нарушителем прав человека. Полиция не замечает нелегалов, полицейских это не касается. — Мактюрк положил Тому на плечо руку, обтянутую рукавом светло-коричневого плотного пальто из шерсти альпаки. — Я же говорю — всем нужна юридическая консультация.

В комнате «Лучик» Салли сказала:

— Давай, Финн, бери последнее пирожное.

Финн ничегошеньки не понимал. Воспитатели с ним такие ласковые. Позволили ему первым покормить аквариумных рыбок, последнее шоколадное пирожное разрешают съесть. Когда он дорисовал двух собачек на прогулке в парке (сверху — желтым карандашом — улыбающееся солнышко), Салли повесила картинку на стену и воскликнула: «Разве не замечательный рисунок? Сколько здесь выдумки, Финн!» Но раньше у него выходило гораздо лучше, и не раз, а на стену никогда ничего не вешали.

Он попросился выйти в туалет. Прошагал половину коридора, и тут директриса Мидж выглянула из своего кабинета, заулыбалась.

— А, Финн! — сказала она. — Доброе утро! Как поживаешь?

— Отлично.

Мальчик поспешил улизнуть. Ну и жуткая у нее улыбка, просто кошмар. Губы растянуты, их и не видно почти, одни зубы торчат, серые и страшные. Мама Спенсера тоже так улыбнулась сегодня Финну, хотя обычно говорит: «Ой, привет, малыш», равнодушно и безжизненно, будто здоровается с пустым местом. Папа Каро опустился рядом с Финном на корточки и спросил: «Как делишки, приятель?» — и опять та же улыбка до ушей. Прямо чудеса.