Павел Шмелев - Истории Дальнего Леса

День тот, по воспоминаниям Абакума, с утра ему не задался, или, как бы сказал хорек Василий, случился природный катаклизм средней степени вредности. Невесть откуда пришедшее к западному ветру семейства Голдстрим странное беспокойство да известная стервозность уходящей осени сделали свое дело: поднял ветер целую бурю, разгулялся не на шутку. Желтые и красноватые рваные листья разноцветным калейдоскопом осени кружились по лесу.

Смотрел на это все безобразие Абакум и качал головой: вот ведь какая природная несуразность, сущая напасть! И тут ветром принесло нечто необычное. Старик даже и не знал, что с этим делать. Перед Абакумом появилось странное существо — оно легко меняло форму: становилось то высоким, то маленьким и незаметным, оно то появлялось, то исчезало без всякого следа, звука или запаха.

— Ты кто такой будешь? — спросил Абакум существо, не совсем веря, что оно способно говорить. Уж больно непонятным, даже по сказочным меркам таинственного Дальнего Леса, оно ему показалось.

— Ты что же, старый пень, не узнал меня? — весело ответило существо, становясь снова большим. — Вот еще что надумал. Что я тебе, тварь какая бессловесная или этот ваш философ-несуразец?

— Эй, не балуй! — испуганно воскликнул Абакум. — Э-э-эй!..

— Если ты не будешь меня бояться так, я и не буду расти больше. Попробуй, это же так просто! — прокричало существо.

Абакум подумал о том, что все, что так часто нам кажется простым, отдает изрядной долей коварной вредности, но собрал всю свою волю — и произошло истинное чудо: существо вдруг перестало расти, даже немного уменьшилось в размерах.

— Ну вот, видишь, — весело сказало существо, — какие же вы все странные! Зовете и зовете меня к себе несколько раз в день. А как только я приду, так и начинаете бояться. Зачем ты звал-то меня?

— Да не звал я никого. Вот ведь какая несуразность. С утра день не задался. Прямо напасть какая-то, — ответил Абакум. — Чистая напасть — и всё.

— Вот. Сам же сказал. И меня позвал. Напасть я.

— Как это напасть? Зачем напасть? Как напасть? На кого напасть?

— А вот так. Ни на кого не напасть, а сама по себе — единственная и неповторимая, несказанно прекрасная. Зовусь, чтоб ты знал, Напасть Лесная. Иных лесных напастей нет! Я бываю разной: такой, какую ждут, но обычно люблю быть вредной в размерах умеренной несусветности. Не поймешь ты… Бываю доброй и неугомонной, бываю таинственной и недоступной. Порой даже злюсь на всяких растяп лесных. Вот только скучной не бываю, это я могу тебе обещать.

— А сейчас ты какая?

— Я всегда такая, какой меня ждешь Так что все от себя самого зависит. Со мной легко — всё как в обычной жизни, только еще красивее.

— Вон оно как.

— Да.

— Ну, тогда будешь доброй, потому что настрой у меня сегодня удивительно умиротворенный. Вот. Буду звать тебя Напой.

— А что, Напа мне даже нравится. Меня так еще никто не звал в этих диковинных местах. Пожалуй, соглашусь погостить немного в этом Лесу. Я ведь по природе своей изначальной Лесная Напасть, вот только в последнее время все по городам езжу — там всевозможных напастей больше требуется. В городах многоликие несусветности встречаются на каждом шагу. И не переживай, меня никто не увидит, только ты. Нельзя любому видеть напасть невооруженным глазом, даже добрую. Если все меня будут видеть — то это и не напасть уже, а какая-то непонятность. Статус совсем другой и состояние иное — глуповатое и скучное. Явно не мое.

— Не хочу спорить: ведь раньше я никогда не видел напасть, ни лесную, ни болотную, так близко и не разговаривал с ней, — беззлобно ответил Хранитель Леса, — так что сиди в своем статусе, если тебе так хочется.

— Ну и прекрасно, вот и не спорь со мной, давай прогуляемся. Вот только никакая я не болотная. Ишь чего удумал! Я думаю, тебе понравится, если я немного изменюсь. Подумай, какой ты меня хочешь видеть. А впрочем, не надо. Я могу прочесть твои мысли и так.

Лесная Напасть вдруг стала еще меньше и начала приобретать форму прекрасной обнаженной девушки.

По мере того как вырисовывались детали и нескромные изгибы ее притягательной фигуры, Хранитель Леса сначала покраснел, потом побелел и стал оглядываться по сторонам. Благо никого рядом с ним не было.

— Чего ты испугался? Неужели не понравилась! Мысли-то твои, мое только импровизационное воплощение. Да не бери в голову, все равно, кроме тебя, никто меня не видит. Для этого особый талант нужен.

— Так я и не думал, что именно эту, самую потаенную, мысль ты изобразишь, — проговорил старик, неотрывно глядя на нее. — А все равно не совсем похоже.